Собрание живописных портретов

Имя Петра Федоровича Соколова неразрывно связано с историей русского акварельного камерного портрета. Он — «единственный портретист, создавший изобразительную энциклопедию всех слоев общества России первой половины XIX века».

В отделе русского искусства и культуры Государственного музея искусств Грузии имени академика Ш.Я.Амиранашвили хранятся три портрета кисти П.Ф.Соколова. Один из них, без подписи, изображающий неизвестную женщину средних лет в зеленом платье с шарфом и в чепце, получившем название «мельничные крылья», был передан в 1939 году Государственным Русским музеем как работа П.Ф.Соколова (1791 — 1848). Стилистический анализ, а также сравнение с такими его известными произведениями, как «Портрет Е.К.Воронцовой» и «Портрет А.А.Орловой-Чесменской», подтвердили авторство Петра Соколова. Дальнейшая работа по идентификации изображенной на картине растянулась почти на два десятилетия. Несмотря на то, что костюм незнакомки указывал на современницу А.С.Пушкина и лицо ее казалось знакомым, поиски аналогов в альбомах, книгах и каталогах музейных собраний оказались безрезультатными. Пришлось отложить атрибуцию на неопределенный срок.

И вот однажды в альбоме «Московская Пушкиниана» был обнаружен акварельный портрет женщины, написанный Соколовым и считающийся изображением Екатерины Павловны Бакуниной, той самой, к которой, по словам современников, воспылал «первой платонической, истинно поэтической любовью» Пушкин-лицеист. С первого же взгляда поражало удивительное сходство незнакомки с этим портретом: тот же удлиненный овал лица, тонкие губы, горькая складка у рта, умные, печальные глаза. Однако это внешнее сходство еще не могло быть доказательством идентичности изображенных. Пришлось обратиться к криминалистической экспертизе. Обычно живописные портреты не столь точны, как фотографические: в них всегда присутствуют элементы, привнесенные воображением художника, иногда сглаживающего некоторые особенно характерные черты модели. Оказалось, что оба портрета написаны одним художником, исполнены в одной технике, но в разных ракурсах. Догадка подтвердилась: оба изображения абсолютно идентичны, незнакомка — это Екатерина Павловна Бакунина, сестра лицейского товарища А.С.Пушкина. В 1815—1816-е годы она часто навещала брата и, сама того не ведая, «произвела всеобщий восторг во всей лицейской молодежи». Особенно пылко увлекся двадцатилетней красавицей юный поэт, чему свидетельствуют его романтические стихотворения, в которых звучат трепетная нежность и чистота первого чувства. О своем увлечении А.С. Пушкин вспоминал позднее, работая над «Евгением Онегиным».

П.Ф.Соколов, видимо, не раз изображал Е.П.Бакунину. В Государственном Литературном музее в Москве хранится ее акварельный портрет его работы, датированный 1828 годом, а в Московском музее А.С.Пушкина — другой, датированный 1834 годом. Портрет из нашего собрания по костюму можно датировать началом 1830-х годов. Время не пощадило красавицу: с портрета чуть грустно смотрит усталая, болезненного вида женщина. К тому времени Е.П.Бакуниной было уже далеко за тридцать, а личная жизнь все еще не сложилась. (По сведениям некоторых исследователей, Е.П.Бакунина в тридцать девять лет вышла замуж за А.А.Полторацкого, двоюродного брата А.П.Керн.) А то, что портрет остался неподписанным, видимо, объясняется тем, что художник посчитал его неудавшимся и стал работать над другим, который завершил в 1834 году.

Два других портрета кисти П.Ф.Соколова объединяет их принадлежность семье Виельгорский—Соллогуб. На обороте «Портрета Филиппа Филипповича Векрота» есть надпись его владельца, тбилисского журналиста и исследователя творчества Пушкина И.Енишерлова, сделанная в 1942 году: «Филипп Филиппович Векрот, управляющий имениями Луизы Карловны Виельгорской (урожденной принцессы Бирон). Составитель проекта освобождения крестьян графа Михаила Виельгорского».

Михаил Юрьевич Виельгорский (1788—1856) числился служащим при дворе, но к обязанностям царедворца относился равнодушно, целиком отдаваясь своей страсти — музыке. Дома он устраивал концерты симфонической музыки, в которых сам участвовал как исполнитель, положил на музыку несколько пушкинских стихотворений. Женат был вторым браком на Луизе Карловне Бирон, о которой писатель В.А.Соллогуб, муж их дочери Софьи, писал: «Это была женщина гордости недоступной, странно как-то сочетавшейся с самым искренним христианским уничижением [...] и самой трогательной добротой. Детей своих она обожала». М.Ю.Виельгорский, человек широко образованный, отличался прогрессивными взглядами, был дружен со многими известными деятелями литературы и искусства, покровительствовал молодым художникам.

П.Ф.Соколов был другом семьи, а вдова А.С.Пушкина, Наталья Николаевна, после смерти мужа именно М.Ю.Виельгорского, крестного отца младшей дочери поэта, просила назначить опекуном над ее детьми и имуществом. Как и многие передовые люди эпохи, Виельгорский считал крепостное право анахронизмом и в своих имениях, а также в поместьях жены «ярем он барщины старинной оброком легким заменил». Видимо, намереваясь в дальнейшем освободить своих крестьян, он поручил Ф.Ф.Векроту составить подобный проект. Облик изображенного Соколовым человека передан живо и реалистично: он выглядит деятельным, практичным, в чем убеждают выражение его умных глаз, твердый волевой подбородок и даже строгий костюм с аккуратно повязанным шейным платком и цветной жилет, гармонирующий с сюртуком. Уделяя такое внимание деталям одежды, художник через них раскрывает социальную психологию человека, в данном случае — человека с чувством собственного достоинства, ценимого за его деловые качества.

Другая работа П.Ф.Соколова — «Портрет девочки» была без подписи (или она оказалось смытой, когда акварель пострадала от попавшей на нее воды, или осталась незавершенной), но благодаря надписи на обороте избежала безвестности. Французская надпись сообщала, что этот «портрет Софи Соллогуб, родившейся 5 декабря 1841 и умершей 19 мая 1849, был заказан моим отцом и исполнен Соколовым. Софи Соллогуб, рожденная м-м Виельгорская. 6 мая 1876». Итак, на рисунке Софья Владимировна Соллогуб, старшая дочь писателя Владимира Александровича Соллогуба и Софьи Михайловны Виельгорской, брак которых был заключен 13 ноября 1840 года. Девочка еще в раннем детстве заболела туберкулезом, и вся дружная семья Виельгорских прилагала самоотверженные усилия для ее лечения за границей: с 1843 по 1844 год в сопровождении матери, бабушки — Луизы Карловны и тетки — Анны Михайловны девочка лечилась во Франции и Италии. В Ницце, в доме А.О.Смирновой-Россет, семейство Виельгорских—Соллогуб встречалось с Н.В.Гоголем, которого знало еще по Петербургу. После возвращения в Россию Виельгорские постоянно переписывались с Гоголем, «который входил в величайшие подробности их переживаний, забот и горестей, находил слова одобрения и утешения». Он искренне разделял их озабоченность состоянием здоровья маленькой Софи, которую в семье звали Беби.

Однако, несмотря на неусыпную заботу и долгое лечение, девочка умерла, не дожив до восьми лет, что стало сильным ударом для всех ее близких. Вероятно, незадолго до этого М.Ю.Виельгорский и заказал ее портрет другу семьи, художнику П.Ф.Соколову. Легкие карандашные линии намечают контуры головки и светлые волнистые волосы ребенка, а белый воротничок оттеняет болезненную бледность осунувшегося детского личика. Возможно, печальные обстоятельства не позволили художнику закончить работу — начатый им портрет так и остался незавершенным.

Этот портрет помог в атрибуции картины «Дама с девочкой». По словам прежних владельцев (картина происходила из частного собрания), на портрете — графиня Софья Михайловна Соллогуб с дочерью. Это подтвердилось, когда его сравнили с акварельным портретом С.М.Соллогуб, исполненным художником Пименом Никитичем Орловым, который изобразил ее в нарядном итальянском костюме на фоне Неаполитанского залива. Сходство выявилось еще нагляднее при сравнении фотографий обеих женщин, сделанных в одном масштабе и одном ракурсе. Веским доказательством в пользу того, что изображены именно С.М.Соллогуб с дочерью, стало сравнительное сопоставление Соколовского портрета Софьи Соллогуб с обликом девочки на атрибутируемой картине: в том, что изображено одно и то же лицо, не осталось ни малейшего сомнения.

Увлекательной оказалась и работа по установлению возможного автора картины. Стилистический анализ живописи указывал на принадлежность ее к русской школе первой половины XIX века. Высокий профессиональный уровень и академическая манера позволяли предположить, что автором был один из модных светских портретистов конца 1840 — начала 1850-х годов. В Петербурге в этот период особой известностью пользовались Карл-Тимолеон Нефф (1805—1878), Пимен Орлов (1796—1854) и Иван Макаров (1822—1893). Стилистика живописного почерка первых двух художников оказалась несопоставимой с живописью нашего портрета. А вот в манере написания лиц и в особенностях живописной фактуры проявилось большое сходство с индивидуальным почерком Ивана Кузьмича Макарова. Было найдено и другое, веское и документально обоснованное подтверждение авторства И.К.Макарова.

Софья Михайловна Соллогуб, выросшая в интеллектуальной атмосфере семьи Виельгорских, где литературой и музыкой был пропитан воздух, — личность неординарная, восхищавшая поэтов и художников. Ее в стихах воспел М.Ю.Лермонтов. Она была прекрасной художницей: именно ее акварельный рисунок интерьера гостиной на даче в Павлине, помещенный в журнале «Столица и усадьба», помог окончательно подтвердить авторство И.К.Макарова. На рисунке среди картин, украшавших стены гостиной, был и овальный портрет С.М.Соллогуб с дочерью. А в статье О.Базанкур, опубликованной в этом же номере журнала, со слов племянницы Софьи Михайловны, давалось описание интерьера и прямо указывалось на то, что портрет женщины с ребенком — работа художника И.Макарова. Так окончательно подтвердилось авторство И.К.Макарова и завершилась многолетняя атрибуция портрета.

Будучи меценатом, покровителем молодых художников и музыкантов, М.Ю.Виельгорский мог заказать портрет своей дочери и внучки И.К.Макарову, чьи работы — «Женский портрет» и «Две девушки у ручья в лесу» привлекли всеобщее внимание на выставке в Академии художеств в 1846 году. Видимо, тогда же Макаров получил и первые заказы на создание портретов, причем членов одной семьи, что говорит о росте его популярности как портретиста. Можно объяснить и тот факт, что именно Макаров в 1849 году был приглашен писать портрет Н.Н.Пушкиной-Ланской и дочерей поэта — Марии и Натальи. Поскольку семьи Виельгорских—Соллогуб состояли в близких дружеских отношениях с вдовой поэта, то, как нам представляется, логично предположить, что после удачно исполненного Макаровым портрета дочери М.Ю.Виельгорского с внучкой тот мог рекомендовать Макарова семье Пушкиных-Ланских.

То, что в Тбилиси оказались произведения, связанные с одной семьей — Виельгорских-Соллогуб, позволило предположить их происхождение из одного источника, хотя поступили они в музей от разных частных лиц.

Дальнейшие поиски подтвердили обоснованность этих предположений. Дело в том, что В.А.Соллогуб с 1852 года служил в Тифлисе при канцелярии Кавказского наместника. Несмотря на то, что эта служба была непродолжительной, она оставила яркий след как в биографии самого писателя, так и в культурной жизни города:

B. А.Соллогуб был одним из инициаторов создания Кавказского музея и в 1853 году (год основания музея) входил в Совет директоров.

Одна из дочерей В.А. и C. М.Соллогуб в Петербурге вышла замуж за князя Георгия Константиновича Чичуа, который затем переехал с семьей в Тифлис, где служил в Закавказском отделении Государственного дворянского банка, о чем сообщалось в Кавказском календаре за 1904 год. Возможно, после смерти Софьи Михайловны в 1878 году ее портрет работы И.К.Макарова, как и Соколовские акварели, вместе с другими семейными реликвими достался княгине Чичуа, а потом хранился в семье ее дочери, Майи Чичуа. Тбилисская художница Елена Александровна Тулашвили вспоминала, что, бывая у Чичуа, она видела там и Макаровский портрет, и стену, увешанную акварелями. Видимо, нужда заставила внучку С.М.Соллогуб расстаться с фамильными портретами. Так они оказались в частных собраниях, а уже оттуда поступили в музей, пополнив коллекцию произведений русского искусства.

Нонна ЭЛИЗБАРАШВИЛИ

Иллюстрации предоставлены автором.

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 17 (май 2004), стр.94