Геммы и печати Центральной Азии

В сравнении с резными камнями греческих и римских мастеров геммы мастеров Востока могут показаться грубыми и неумелыми. Как и было многие годы, пока, наконец, к. середине XX века классическая эстетика не утратила свою монополию и человеку европейской культуры не обратился к чужому для него искусству Востока, Африки и Америки.

Геммы и печати Востока удивительно разнообразны, это — иероглифические печати Мохенджо-Даро и египетские скарабеи, цилиндрические печати Вавилона и нефритовые печати Китая, персидские амулеты из сердолика, печати эфиопских царей и загадочные глиняные печати майя... В этой статье я остановлюсь на геммах и печатях, встречающихся в Центральной Азии, ибо эстетические достоинства многих из них весьма высоки, а материал этот не чужд нашему антикварному рынку, чего не скажешь, например, о древних печатях Индии или Южной Америки.

Впервые центральноазиатские геммы и печати в XIX веке привезли в Европу из Индии, куда они проникали с территории Афганистана и из Средней Азии, английские собиратели. Однако в то время предметами коллекционирования были, в основном, сасанидские и эфталитские резные камни. Более ранний и более поздний материал тогда не был интересен собирателям с точки зрения эстетики. Интерес к древнейшим печатям Центральной Азии, а также к резным камням исламского времени пробудился совсем недавно, при том обе эти темы на данный момент разработаны поверхностно — нет ни ясной типологии, ни обзорных работ, характеризующих наличествующий материал. В то же время эти геммы и печати в достаточном количестве встречаются как на западном антикварном рынке, так и на российском, поэтому можно прогнозировать, что интерес к ним будет расти.

Сразу следует оговориться, что понятие «центральноазиатские геммы и печати» достаточно расплывчато ввиду полнейшего несовпадения современной политической географии этого региона с его исторической географией. Территории современного Узбекистана, Таджикистана, Туркмении, Афганистана исторически тяготели к Ирану, будучи с ним единым целым в культурном и политическом отношении в течение длительного времени. Однако этот регион, ни в коей мере не являясь окраиной Ирана, имеет и свою культурную специфику. Этим, в частности, объясняется и то, что центральноазиатская глиптика, по большей части, не может рассматриваться в отрыве от иранских образцов, и в то же время она имеет свои отличительные черты. Но о многих резных камнях, происходящих с этой территории и относящихся к сасанидской или исламской эпохе, мы не можем точно сказать, выполнены ли они местными мастерами или же привезены с территории Ирана. Вследствие этого мы включаем в понятие «центральноазиатские геммы и печати» весь материал, найденный в пределах очерченной нами территории.

К наиболее древним и в то же время малоизученным печатям Центральной Азии, можно отнести печати так называемого «мургабского стиля», в изобилии находимые на территории древней Бактрии и датируемые, предположительно, второй половиной II тысячелетия—первой половиной I тысячелетия до н. э. Наиболее многочисленны бронзовые печати с геометрическим орнаментом, помимо них также встречаются печати из стеатита и лазурита с изображениями животных, крылатых божеств и некоторых непонятных сюжетов. Функция этих предметов не вполне ясна. Очевидно, часть из них — личные печати, если судить по их форме. В то же время геометрические орнаменты на них достаточно стандартны и имеют множество параллелей среди переднеазиатских печатей-амулетов более раннего времени. Вполне вероятно, что эти предметы, прежде всего, выполняли функцию амулетов, поэтому, в отличие от печатей более поздних эпох, они не должны были отличаться какой-либо индивидуальностью — само изображение на печати защищало запечатанный предмет от чужих рук.

Па данный момент не существует серьезной классификации печатей-амулетов «мургабского стиля», не считая ряда интересных замечаний в работах И.В.Сарианиди, впервые обратившего внимание на этот класс печатей и выделившего их в особую группу. В последние двадцать лет с территории Афганистана на европейский и американский антикварные рынки поступило значительное количество таких печатей, при этом большинство бронзовых печатей — в весьма плохой сохранности, что же касается печатей из стеатита — мягкого камня, резьба по которому не составляет труда, — то во многих случаях возникает вопрос об их подлинности.

Геммы и печати ахеменидского времени изредка встречаются на территории Центральной Азии, преимущественно в составе кладов. В качестве примера можно привести кольца и резные камни, происходящие из Амударьинского клада, предположительно найденного в развалинах храма Окса около 1877 года и впоследствии попавшего в Британский музей. Часть из них выполнена греческими мастерами и в греческой традиции, о принадлежности же их к ахеменидскому искусству свидетельствуют лишь персидские одеяния изображенных на них персонажей. Наряду с этим имеются и цилиндрические печати с каноническим для ахеменидского Ирана изображением царя, повергающего врага. Помимо вещей, очевидно, привезенных из Ирана, существует также группа резных камней, изготовленных, вероятно, местными мастерами. При сохранении стандартных сюжетов (царь и поверженный враг, единоборство царя со львом), изображений животных (оленя, льва) геммы выполнены достаточно схематично, с привнесением определенных элементов местной иконографии. По-видимому, именно из этих квази-ахеменидских печатей впоследствии развилась абсолютно самостоятельная хорезмийская глиптика.

Греко-бактрийская и кушанская глиптики изучены недостаточно хорошо. На территории Средней Азии эти вещи практически не попадаются, в основном их находят в Афганистане, Пакистане и северной Индии. Памятников греко-бактрийской глиптики вообще немного. В целом мастера следовали греческим образцам, соблюдая античный «иконографический канон», индийское влияние заметно лишь в специфическом изгибе фигур, как это можно видеть на происходящей из Тиллятепе гемме с изображением Афины. Кушанские геммы и печати изучены пока поверхностно. В основном на них встречаются изображения божеств, известных по кушанским монетам. Датировка кушанских гемм затруднена из-за неопределенности хронологических рамок существования самого Кушанского царства; по мнению большинства специалистов, это — I — III века н. э. Кроме того кушанские геммы подчас трудно отличить от более поздних эфталитских и североиндийских.

Одна из самых больших загадок среднеазиатской глиптики — геммы Парфянского царства. Огромное государство, раскинувшееся от Мерва до Дура-Европоса и существовавшее более четырех столетий, фактически не оставило нам памятников глиптики. Немногие, четко датируемые геммы могут быть отнесены к «интернациональному» эллинистическому искусству, практически не несущему следов «местного колорита». Между тем найденные в Старой Нисе оттиски парфянских печатей дают основание утверждать, что парфянская глиптика достигла больших высот. В иконографическом отношении оттиски из Старой Нисы могут быть сопоставлены с изображениями на парфянских монетах, например, со сценой инвеституры царя, или с мотивами более ранних, ахеменидских печатей с изображениями животных. Отсутствие ожидаемого количества парфянских гемм некоторые у юные стремились восполнить за счет гемм так называемой «штриховой резьбы», которые впоследствии многими специалистами, в частности, крупнейшим знатоком сасанидских гемм В.Г.Лукониным, были признаны как позднесасанидская продукция. Пока же вопрос о парфянских геммах по-прежнему остается открытым, и можно говорить, что лишь характерная иконография служит надежным основанием для приписывания парфянским мастерам депаспортизированных гемм.

Из всех центральноазиатских гемм наиболее детально изучены геммы, созданные на территории Сасанидской империи в III—VII веках н. э. Сасанидские геммы издавна привлекали коллекционеров и ценителей прекрасного. Подобно античным геммам в средневековой Европе, сасанидские геммы на исламском Востоке, несмотря на общеизвестный коранический запрет на изображения, обретали вторую жизнь, их использовали как личные печати и амулеты; на них нередко можно встретить нанесенные через много столетий после их создания арабографичные надписи. Известно, что в XVIII веке в европейских коллекциях резных камней уже встречались сасанидские геммы. В отличие от прочих доисламских гемм и печатей Центральной Азии, сасанидские геммы очень многочисленны. Этим и объясняется тот факт, что сасанидская глиптика изучена достаточно хорошо по сравнению с более древними геммами этого региона. Уже опубликованы каталоги наиболее крупных собраний сасанидских гемм в Санкт-Петербурге, Париже, Лондоне, Нью-Йорке, изданы описания нескольких крупных частных коллекций. Неплохо изучена и типологизирована иконография сасанидских гемм, есть даже работа по столь экзотической теме, как христианская символика на сасанидских резных камнях. Из русскоязычных работ хотелось бы вспомнить каталог сасанидских гемм Государственного Эрмитажа, составленный А.Я.Борисовым и В.Г.Лукониным и изданный в Ленинграде в 1963 году. Интересная коллекция сасанидских гемм хранится в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина и в Государственном музее Востока в Москве.

По стилистическим признакам сасанидские геммы можно разделить на два класса — раннесасанидские, III —IV века н. э., и позднесасанидские, V—VII века н. э.

Стилистически раннесасанидские геммы еще могут быть отнесены к образцам позднеэллинистического искусства. Портретные геммы этого периода выполнены в вполне реалистичной манере, то есть они действительно изображают реального человека, а не некий собирательный образ, лишенный портретных черт, как на более поздних геммах. Гельмы с изображениями животных, тоже выполненные вполне реалистично, примыкают к дошедшим до нас образцам парфянской глиптики. Ранние геммы, в особенности портретные, крайне редки и ценятся исключительно высоко.

Для гемм V—VII веков н. э. характерен так называемый «штриховой стиль». Изображение делается условным, часто состоит всего из нескольких линий, имеет ярко выраженный эскизный характер. Объемность достигается за счет немногих четких штрихов разной глубины, однако именно эта излишняя четкость, условность штрипридает изображению характерную эскизность. Стиль этот можно сравнить со стилем позднеримских гемм III — IV веков н. э., однако позднеримские геммы несравнимо более условны, что часто не позволяет проинтерпретировать изображение. Изображение на сасанидских геммах, наоборот, всегда иконографически четко, то есть смысл его ясен для того, кто знает символику.

Того, кто впервые рассматривает большую коллекцию сасанидских резных камней, непременно поразит видимое разнообразие сюжетов, однако при внимательном рассмотрении выясняется, что иконографических топов не так уж и много. В целом сюжеты сасанидской глиггпаки стандартны, что и позволяет описыватъ большие коллекции, исходя не из датировки гемм (датировка слишком приблизительна), не из особенностей локальных камнерезных школ (они на данный момент не выявлены, и вообще не ясен принцип, по которому сасанидские геммы могут быть локализованы, кроме как по месту находки), а именно по иконографическим типам.

Наибольший интерес, как для историков, так и для ценителей прекрасного, представляют, пожалуй, портретные сасанидские геммы. Некоторые ранние портретные геммы выполнены с изумительным мастерством. Обычно они достаточно крупного размера и в большинстве случаев украшены надписью с именем и титулом своего владельца. По сравнению с остальными иконографическими типами портретные геммы достаточно редки, хотя позднесасанидские геммы с весьма условным портретом, небольшого размера и без надписи относительно часто можно встретить на антикварном рынке.

Многофигурные сасанидские геммы достаточно редки. Обычно на них изображены: два всадника; всадник и крылатое божество; два человека, возможно, жреца, стоящих напротив друг друга. Геммы с изображением всадника и крылатого божества, бесспорно, — отголосок парфянского иконографического канона и могут интерпретироваться как инвеститура царя. Но в большинстве своем многофигурные композиции трудно поддаются толкованию.

Изображения единичных фигур, достаточно распространенные в сасанидской глиптике, также плохо поддаются интерпретации. Наиболее распространенные изображения — крылатое божество с венком, жрец перед алтарем, стоящая фигура с неясным предметом в руке. Вполне возможно, что здесь .мы сталкиваемся с подражанием позднеантичным «скорорезкам». В некоторых случаях даже трудно определить, сасанидская это гемма или позднеримская.

Н а и более расп ространенный сюжет на сасанидских геммах — изображение животных. Чаще всего это — бык, крылатый лев, баран, олень, несколько реже конь, слон, верблюд. Достаточно часто изображались птицы. Весьма многочисленны геммы на красном сердолике с изображением скорпиона — по-видимому, они служили оберегами от укуса скорпиона.

Любопытна группа резных камней с изображением тамг — так называемых «родовых знаков». Истинный смысл этих знаков неясен. Они представляют собой комбинацию определенного числа стандартных элементов, несколько напоминая слоговую письменность. Знаки, состоящие из этих элементов, распространены на огромной территории — от Причерноморья до Монголии. В некоторых случаях их считают родовыми знаками-гербами, но не все контексты употребления этих символов позволяют так считать. Но как бы там ни было, известны сотни сасанидских резных камней с этими знаками. Достаточно часто тамга сопровождается круговой надписью с именем владельца печати.

Наконец, весьма любопытную группу составляют геммы с очень схематичным изображением человеческой фигуры с широко расставленными ногами и раскинутыми руками, в каждой из которых — жезл. Эти геммы, определяемые ныне как магические амулеты, встречаются на всей территории Сасанидской империи, выполнены они в очень сходном стиле и, по-видимому, не служили печатями. Истинный смысл этих амулетов неясен.

Совершенно очевидно, что сасанидские резные камни были не только и не столько печатями, сколько амулетами. Бесспорно, печатями были лишь те геммы, на которых изображалась тамга, указывались имя или должность владельца или же было его портретное изображение. Из исторических источников известно, что при вступлении в должность чиновнику, в числе прочих знаков власти, вручалась печать. Вероятно, большинство из этих печатей до нас не дошло, так как они уничтожались после смерти владельца или его смещения с должности. Основная же масса дошедших до нас сасанидских гемм — не что иное, как амулеты. Этим, в частности, объясняется ограниченность репертуара сюжетов, практическое отсутствие «случайных», нехарактерных изображений. Амулетная функция гемм подтверждается еще и тем, что в погребениях иногда находят по несколько резных камней, что было бы невозможно, если бы гемма служила личной печатью.»

Форма сасанидских резных камней была достаточно разнообразной. Большинство гемм раннего периода представляло собой овальную пластину, вогнутую с внутренней стороны, оправленную в перстень. В основном геммы-печати оправлялись в перстни. Большинство же дошедших до нас гемм-амулетов — как правило, позднего периода — так называемые «ложные перстни». Это — полусфера из камня, в которой просверлено достаточно широкое отверстие. Через это отверстие продевался шнурок, и гемма носилась у пояса. Внешне такая гемма напоминает перстень, вырезанный из цельного камня, но с узким отверстием. Обычно «ложные перстни» вырезали из красного сердолика и молочного халцедона.

Если сасанидские резные камни давно известны и относительно хорошо изучены, то памятники глиптики Хорезма и Согда стали известны лишь пятьдесят лет назад, в связи с открытием хорезмийской цивилизации и массивными раскопками в Средней Азии.

Хорезмийские геммы и печати — явление самобытное и практически неизученное, но некоторые, самые общие замечания о хорезмийской глиптике все же уже можно высказать. Глиптика Хорезма не является производной ни от ахеменидской, ни от сасанидской глиптик, хотя вполне возможно, что она не избежала влияния парфянских образцов. Наиболее распространенные иконографические типы — всадник и олень со стрелой в спине. Всадник, как известно, изображался на монетах Хорезма. Олень — излюбленный иконографический тип ахеменидских и сасанидских гемм, но, кажется, нигде эта иконография не встречается так часто, как на печатях Хорезма. На хорезмийских печатях также встречаются изображения различных животных, птиц и фантастических существ. Датировка хорезмийских печатей весьма затруднительна и основывается, по большей части, на форме печати. Если она имеет форму скарабеоида, то есть восходит к форме греко-персидских резных камней, то печать может быть датирована IV—I веками до н. э. Круглые печатки, перстни-печатки и щитки могут быть отнесены к более поздней эпохе, вплоть до VII века н. э., когда Хорезм был захвачен арабами.

О согдийских геммах мы знаем очень мало, хотя немногие дошедшие до нас образцы, датируемые IV—V веками н. э., свидетельствуют о расцвете камнерезного искусства в Согде. Аналогом согдийских гемм могут служить портретные геммы раннесасанидекой эпохи. При этом некоторые согдийские образцы, судя по дошедшим до нас оттискам на глине, едва ли не превосходили по красоте лучшие сасанидские.

Самый обширный, и одновременно абсолютно неизученный раздел среднеазиатской глиптики представляют геммы и печати исламской эпохи. Центральноазиатских резных камней и металлических печатей конца VII—начала XX веков сохранились многие и многие тысячи, однако же до начала 1990-х годов они не вызывали практически никакого интереса у искусствоведов и коллекционеров. Лишь совсем недавно появились первые публикации коллекций мусульманских гемм и печатей, например, каталог коллекции Насера Халили, насчитывающей более трех тысяч предметов. В Ташкенте в 1987 году Г.Н.Курбанов опубликовал каталог коллекции бухарских печатей XVII —начала XX века. Число русскоязычных статей, посвященных этой теме, едва ли превысит десяток. Отсутствие интереса к этому материалу объясняется просто — исламские печати не несут изображений, на них есть только надписи, содержащие обычно имя владельца или цитату из Корана. Интерес к исламской каллиграфии пробудился относительно недавно, так что эстетическая ценность каллиграфии на печатях до этого также была недоступна европейскому человеку. Еще одна серьезная проблема, встающая перед возможным собирателем арабографичных печатей, заключается в том, что их весьма тяжело датировать.

Аишь немногие печати содержат дату, и такие датированные печати едва ли старше XVII века.

Между тем арабографичные печати представляют собой интереснейшее поле для коллекционирования. На многих из них можно встретить каллиграфию удивительной красоты, и с этой точки зрения материал этот весьма разнообразен. Найти арабографичные печати на антикварном рынке не составляет труда. Типология их на данный момент практически не разработана, так что для вдумчивого коллекционера открывается огромное поле деятельности. Наконец, цена на арабографичные печати весьма невысока, что позволяет собрать обширную коллекцию.

Арабографичные резные камни делятся на две группы. Первую составляют печати, на которых стоит имя владельца, иногда титул и дата. В большинстве своем встречаются небольшие сердоликовые щитки, предназначавшиеся для оправления в перстень, датируемые, по аналогии с множеством гемм с указанной датой, рубежом XIX — XX веков. Надписи на них выполнены почерком насталик. Вообще, в случае, если на печати дата не указана, ее можно приблизительно определить, исходя из стиля надписи. Если надпись выполнена куфическим письмом, то с большой долей уверенности печать датируется эпохой до XV века. Почерк насх характерен для турецких печатей XVII—XVIII веков, насталик же может встретиться на печатях XVI—начала XX века.

Вторую группу резных камней составляют амулеты. Обычно они достаточно крупные, так как не только оправлялись в кольца, но и, например, украшали холодное оружие, оберегая его хозяина. Обычно на них были вырезаны строки из Корана, иногда — строки стихов, встречаются и амулеты с нарочно нечитаемым текстом, которому приписывалось магическое свойство. Амулеты обычно представляют большую эстетическую ценность, чем печати, так как их каллиграфия, как правило, более изящна, а камень более фактурен.

В заключение необходимо остановиться на проблеме, актуальной для любого собирателя резных камней, — подлинности. Гемму, на поверхности которой время не оставляет следов, легко подделать, поэтому собиратель должен быть особенно осторожен.

С древнейшими печатями, вырезанними из мягких камней, ситуация довольно сложная: состарить такой камень, нанести на него царапины, сымитировать потертости не составляет труда, вырезать же на его поверхности изображение может даже неумелый резчик. Единственное спасение для собирателя — знание иконографии. Репертуар сюжетов на древних печатах-амулетах был достаточно ограничен, поэтому иногда легко разгадать подделку за неким фантастическим изображением, выпадающим из репертуара сюжетов. Схематизм изображения также может легко подвести фальсификатора, ибо за схематизмом скрывается не неумение «правильно» резать изображение, но особое понимание стиля. Знакомство с множеством образцов «варварских» печатей позволит безошибочно разгадать подделку на стилистическом уровне.

К определению подлинности гемм эллинистического стиля применимо все то, что говорилось ранее мной в статье, посвященной античным геммам. О подлинности печатей из меди и серебра свидетельствует состояние металла, подверженного воздействию времени, печати же из золота требуют очень тщательной проверки. В некоторых случаях, особенно если оригинальная печать литая, эта проблема практически неразрешима.

Установление подлинности сасанидских гемм представляет определенную проблему. Если перед нами каменный щиток, извлеченный из перстня, то единственный способ установить подлинность — это стилистический анализ и анализ техники резьбы, однако работа первоклассного фальсификатора может оказаться не отличимой от подлинника. С «ложными перстнями» ситуация несколько проще. Прежде всего надо обратить внимание на отверстие — если оно идеально ровное,

это должно насторожить. Затем необходимо проанализировать иконографию — если она не имеет аналогов, это также весьма подозрительно. Наконец, требуют изучения стиль и техника резьбы — для этого собиратель должен просмотреть многие десятки сасанидских гемм, чтобы понять, может ли данный сюжет быть изображен именно таким образом. Нужно иметь в виду, что сасанидские геммы во множестве подделываются в Иране, Индии и даже у нас в России. Иногда фальсификаторы бывают очень изобретательны — попадаются «ложные перстни», вырезанные на древних каменных бусах. В этом случае, помимо некоторых технических моментов, фальсификатора выдает необычайно маленький размер «ложного перстня».

С арабографичными геммами ситуация еще сложнее. В Афганистане, Иране и Турции по-прежнему есть умельцы, которые могут вырезать каллиграфическую надпись на камне не хуже мастеров XIX века. Прежде всего, это касается простеньких щитков-печаток — их подлинность определить практически невозможно, остается только надеяться на характерные выщербленности, говорящие о том, что камень был неаккуратно вынут из перстня, да следы чернил, но и то, и другое можно легко сымитировать. На мой взгляд, здесь все решает одно — нравится вам этот резной камень или нет: если учесть скромную стоимость подлинной печатки XIX века, то становится безразлично, вырезана она год или столетие назад, главное, чтобы работа была действительно хорошей. С более ранними печатями или амулетами все достаточно ясно — если их носили не одно столетие, время оставит свои следы на щитке, и он вряд ли сохранит свой зеркальный блеск, скажем, с XVII века.

Геммы и печати Центральной Азии — поистине необъятная тема, в этом кратком очерке удалось лишь слегка ее затронуть. Однако тот, кто откроет для себя забытую прелесть резных камней Востока, сможет понять, какие возможности для коллекционирования она открывает!

Кирилл СЕРГЕЕВ

Иллюстрации предоставлены автором.

Мнение Эксперта

На западном антикварном рынке, равно как и на российском, не существует устоявшихся цен на геммы и печати Центральной Азии. Вещь одного и того же уровня может быть оценена на Сотбис в несколько тысяч фунтов, а с небольшого американского аукциона уйти всего за 70—100 долларов. Наблюдение за западным рынком восточных печатей показывает, что решающим фактором при ценообразовании является провенаис. Если вещь происходит из старой, известной коллекции, ее цена исключительно высока, а единичный предмет такого же уровня и такой же несомненной подлинности, но с неизвестным происхождением, может не вызвать никакого интереса.

Стеатитовые и бронзовые печати «мургабского стиля» оцениваются на американском антикварном рынке в пределах 50—150 долларов, в зависимости от сохранности и сюжета. На российских рынках они встречаются крайне редко из-за практически полного отсутствия спроса и оцениваются в 10—20 долларов.

Сасанидские печати в изобилии встречаются как на западном, так и на российском антикварных рынках. Цена на них зависит от нескольких факторов. Если на антикварном рынке появляется раннесасанидская портретная гемма с надписью и ее подлинность не вызывает сомнения, она может быть оценена не в одну тысячу долларов. При этом стандартный «ложный перстень» с обычным сюжетом стоит порядка 50—100 долларов. На российском рынке сасанидские геммы встречаются относительно часто, цена на них колеблется в тех же пределах 50— 100 долларов. Ранние геммы на российском рынке большая редкость.

Хорезмийские и согдийские печати практически не появляются на западном антикварном рынке, нечасто их можно встретить и на российском рынке, опять-таки из- за практически полного отсутствия к ним интереса. В случае же их появления цена может колебаться от 10 до 50 долларов. Согдийские портретные геммы попадаются очень редко.

Арабографичных резных камней много как на западном, так и на российском антикварных рынках. Однако они еще не стали популярным предметом коллекционирования, поэтому, по большей части, рассматриваются как «сырье» для ювелирных украшений. В Италии и Франции в витринах маленьких ювелирных магазинов нередко можно увидеть оправленные в золото и серебро арабографичные геммы, иногда очень хорошей работы. В целом же цены на них колеблются в пределах 10—20 долларов за резной камень XIX века. На российском рынке устоявшихся цен на них нет, иногда камень в посредственной оправе XIX века предлагают за 100—200 долларов, и в то же время за 20—-40 долларов можно найти гемму XVII—XVIII веков хорошей работы. В целом на западном антикварном рынке этот материал встречается чаще и стоит дешевле.

Отдельно следует сказать о восточном антикварном рынке центральноазиатских резных камней. Если на Западе и в России разброс цен велик, то таи он просто огромен. Так, в Средней Азии на базаре древние и средневековые геммы и печати можно купить всего за несколько долларов, и в то же время случается, что у местных перекупщиков цены на этот материал несравненно выше не только российских, но и мировых. Феномен этот не вполне ясен и явно опровергает мнения, что среднеазиатский материал., минуя Россию, утекает на западный антикварный рынок.

В.С.

Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования №11 (12) ноябрь 2003 стр. 104