Завещано Отечеству (Из истории меценатства)

История сохранила немало имен подвижников, энтузиастов, покровителей искусства, чьи уникальные собрания куртин, икон, мебели, фарфора, которые легли в основу экспозиций многих российских музеев или дополнили уже существовавшие коллекции.

Русские меценаты, представители купеческой элиты — И.Щукин, С.Морозов, П.Рябушинскин, П.Третьяков, А.Бахрушин, И.Свешников, А.Уваров — имели наметанный глаз, знали цену вещам и толк в собирательстве. Покупая работы талантливых художников, они приобретали лучшее из современного им искусства, осознавая, что сохраняют наше духовное наследие. Для этого нужен был редкий талант — талант бескорыстной любви к искусству, талант понимания.

Сегодня традиция меценатства утрачена, забыто само исконное значение этой благородной миссии, судьба редчайших произведений искусства чаще всего решается на крупнейших арт-аукционах.

Событием в антикварном мире стал щедрый дар, преподнесенный Русскому музею в декабре 1998 года известными петербургскими коллекционерами братьями Ржевскими. В Мраморном дворце открылась постоянная экспозиция из их собрания, представляющая собой обширную коллекцию живописи и графики XIX и XX веков, предметов быта и декоративно-прикладного искусства.

Впрочем, предоставим слово самому Иосифу Александров и Ржевскому:

— Коллекционирование — увлечение семейное. Моя мать, Ида Ильинична, была дизайнером, она собрала коллекцию женского платья и других предметов дамского туалета. Отец, Александр Абрамович, интересовался старинными книгами. Он покупал редкие издания русской литературы еще со студенческих лет и к тридцати годам собрал хорошую библиотеку.

Первым продолжил дело родителей старший брат, Борис Александрович. Он начал коллекционировать рисунки и недорогие картины русских художников. Война, изменившая судьбу целого поколения, стала роковой и для пашей семьи. Борис погиб в 1941 году, а то, что удалось собрать до войны, в блокаду было потеряно.

После войны мой средний брат, Яков Александрович, тоже увлекся собирательством. В сентябре 1945 года, выйдя в первый раз после болезни на прогулку, он вернулся домой с этюдом известного русского пейзажиста М.Дубовского. Начало послевоенной коллекции было положено.

Вместе мы стали заниматься коллекционированием в 1950 — 1970-е годы. Это было благодатное время для собирательства, когда на одну зарплату инженера можно было купить приличную картину или мебель.

В то время реставрация произведений искусства стоила очень дорого, а добросовестного реставратора найти было очень трудно, поэтому мы все делали своими руками.

— Как Вы находили редкие коллекционные вещи?

— Любое приобретение — это находка, ведь хорошую вещь найти очень сложно.

Многое приобретали в комиссионках, что-то удавалось купить с рук, у частных лиц, мебель же чаще всего находили на свалках. Мы приобретали антиквариат в любом состоянии и реставрировали, открывая порой ценнейшие экземпляры. Сами были и оценщиками, и покупателями. Каждый из нас имел достаточный уровень знаний и опыта.

— В вашей коллекции знали в России? С кем из коллекционеров вы общались?

— Мы вращались в кругу известных петербургских и московских коллекционеров.

Нас хорошо знали государственные органы и не давали нам покоя, отравляя жизнь.

Несколько раз на нас совершали вооруженные нападения, в которых участвовали сами власти. Правоохранительные службы пытались нас спровоцировать, совершить подлог, чтобы незаконно изъять коллекцию. В то время появилось много любителей антиква­риата, среди которых были и власть имущие. Наша кол­лекция представляла для них особый интерес. То, что нам удалось сохранить все, — это чудо. Мы были очень осторожны, старались не обращать внимания на про­вокации, а многие наши знакомые коллекционеры пострадали, их собрания были изъяты.

— Ваша коллекция напоминает маленький музей. В чем, по Вашему мнению, заключается ее ценность?

— В цельности. Наша коллекция включает в себя произведения XVIII—XX ве­ков. Все обращают внима­ние на живопись, но у нас очень много вещей, которые по своей художественной значимости ей не уступают. Есть мебель, бронза, фар­фор. Коллекция представляет собой цельный интерьер петербургской квартиры XIX века. Это — своего рода образец быта зажиточных дворян.

У нас большая коллекция часов английской и французской работы — 22 экземпляра. Хочу обратить ваше внимание на английские часы XVIII века. По преданию, они стояли в рабочем кабинете императрицы Екатерины II. Мы купили эти часы у знакомой, которая приобрела их в 1920-е годы на одном из аукционов. Похоже, что и бронзовые французские часы с канделябрами продавались когда-то с молотка. Гакова судьба многих подобных предметов. Стране нужна была валюта, и петербургским музеям пришлось расстаться с частью своих коллекций. В 1930-е годы наше государство продало 100 лучших картин одному американскому миллионеру, об этом достаточно много писали.

В Вашей коллекции есть «Масленица» Б.Кустодиева, которую сотрудники музея называют жемчужиной экспозиции. Как она к Вам попала?

— Приобретение «Масленицы» — большая удача. Картина три года ждала очереди на закупку в Русском музее. За нее давали сначала 800 рублей, потом — 1000, 1 500. Чтобы увеличить цену закупки, необходимо было разрешение Министерства культуры, но все обращения музея оказались безрезультатными. Мы с братом случайно узнали об этом, приехали к владелице и за двадцать минут купили картину, увеличив цену в два раза. Гак «Масленица» стала нашей. Спустя некоторое время мне позвонили из Москвы, предлагали за нее большие деньги, но я не отдал. Я считаю эту работу лучшей среди других вариантов.

Такой же удачей была покупка «Натюрморта с маками» П.Кончаловского из частной коллекции Новгафта. Мы купили его 20 лет назад.

— Как Вы решились передать свою коллекцию Русскому музею?

— К этому решению мы с братом пришли еще задолго до его смерти. У нас с ним была договоренность: тот из нас, кто последним останется в живых, передаст коллекцию музею. Так случилось, что это право осталось за мной. Я позвонил директору Русского музея Владимиру Аександровичу Гусеву и предложил музею нашу коллекцию. Он решил эту проблему за десять минут: уже на следующий день ко мне пришли его сотрудники. Правда, я поставил некоторые условия: предоставить помещение в Русском музее для постоянной экспозиции моей коллекции, разрешить мне участвовать в развеске картин и в издании каталога.

К ним отнеслись с пониманием и все выполнили. Сейчас я — хранитель своей коллекции, продолжаю заниматься реставрацией мебели и часов.

В заключение Современный коллекционер — кто он? Любитель старины или профессионал? Продолжатель традиций своих знаменитых предшественников или создатель новой собирательской концепции? Тип коллекционеров, подобных Ржевским, уже уходит в прошлое. Коллекционер-подвижник уступает место коллекционеру-бизнесмену, который относится к произведению искусства как к хорошему товару. Для него коллекция — надежное вложение капитала, и ценность ее со временем только возрастет. Сегодня формируется круг собирателей, специализирующихся на мастерах-символистах «Голубой розы», «Мира искусства», «Бубнового валета», поскольку на аукционах все реже можно встретить значительные вещи более раннего периода, и стоят они гораздо дороже. Уже стали коллекционными произведения наших талантливых современников, ведь они относятся к прошлому веку. Мы ждем появления новых коллекционеров, чья собирательская деятельность пополнит экспозиции музеев лучшими работами и прославит русскую культуру.

Беседу записала Наталья Попова.

Иллюстрации предоставлены И.А.РЖЕВСКИМ

 Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования №11 (12) ноябрь 2003 стр. 86