Валентин Яковлев и «Московский салон»

Далеко не все русские художники первой четверти XX Века, в свое Время повлиявшие на художественные процессы в стране, представлены сейчас в российских музеях. Один ид основателей «Московского салона» — Валентин Александрович Яковлев. Увы, его куртины в настоящее Время практически не встретишь среди произведений его современников.

Так сложилось, что большая часть полотен, написанных Яковлевым за недолгие десять лет творчества, не сохранилась. По оценкам исследователей, до нас дошла только десятая часть картин, об остальных можно судить сейчас лишь по каталогам выставок. Но и за этот короткий срок Яковлев стал наиболее последовательным и выразительным живописцем из большинства московских художников, в том числе составляющих основу некогда популярного «Московского салона». Без Яковлева это общество не оставило бы столь яркий след в художественной жизни дореволюционной России.

Валентин Александрович Яковлев родился 14 января 1887 года в городе Краснослободске Пензенской губернии и был вторым ребенком в семье. В последнем классе гимназии у него открылся туберкулезный процесс. Денег на лечение не было, и мать выхлопотала для сына казенную стипендию. Благодаря этому в 1903 —1904 годах Яковлев жил в Ялте, как многие в те годы, страдающие от этого недуга. Южный курортный городок завершил формирование личности будущего художника. Здесь Яковлев сблизился с московскими и петербургскими литераторами, так же, как он ищущими выздоровления на берегу Черного моря. Его друзьями стали С.Г.Скиталец, А.А.Бородин, М.П.Арцыбашев. Крепкая дружба возникла между ним и известным прозаиком и поэтом В.В.Башкиным. Атмосфера, окружавшая Яковлева более двух лет, определила его жизненный выбор.

Скорее всего, рисовать и писать Яковлев начал именно в Ялте. Ведь по приезде в Москву он уже не сомневается в том, что хочет быть художником. В 1906 году он успешно сдал экзамены в Училище живописи, ваяния и зодчества. Первым заработком, который Яковлев получил как живописец, он обязан своим старым ялтинским знакомым. С ноября 1908 года в Москве начал выходить их ежемесячный журнал «Лебедь», просуществовавший чуть больше года. Над оформлением издания Яковлев работал вместе с Л.С. Бакстом, который рисовал обложку журнала. Сам Яковлев выполнил пять виньеток, пометив их своими инициалами в латинской транслитерации — «V.J». После «Лебедя» Яковлев больше никогда не возвращался к занятиям прикладной живописью.

В годы учебы Яковлев дружил и работал с Иваном Ивановичем Захаровым, с которым они вместе снимали небольшую мастерскую. Яковлев и Захаров стали центром кружка единомышленников, в который входили их соученики Н.Н.Агапьева, Е.А.Зернова, Н.М.Чернышев, Е.И.Камзолкин, М.В.Эберман, многие из них впоследствии стали центром общества «Московский салон». Формировать свою художественную программу они начали еще в студенческие годы под руководством зрелых художников М.А.Доброва и А.Н.Михайловского.

Исследователям творчества Валентина Яковлева сейчас трудно восстановить его развитие как художника. Многие учебные работы и картины, предшествующие выставкам, сегодня утрачены. Почти сразу перед зрителем предстает состоявшийся художник со своей четкой живописной и образной концепцией. Однако не возникает сомнений, что его мировоззрение сложилось под влиянием той атмосферы, в которой Яковлев вырабатывал свой художественный стиль.

В начале XX века художники раскололись на несколько противоположно мыслящих лагерей. Живописцы, настроенные на создание нового искусства без художественных академических основ, создали оппозицию художникам, приверженным художественным традициям прошлого, среди которых были Яковлев и Захаров. Пытаясь преодолеть хаос, раздробивший искусство на множество течений, стилей и концепций, они обращались к достижениям старых мастеров, надеясь на их возрождение. Однако это выражается не в стилизации их творчества, а в поисках собственного пути в искусстве через переработку художественного опыта классиков живописи.

Обратить внимание общественности на свои взгляды в те годы можно было лишь путем образования какого-либо идейного союза или группы. Консолидация приверженцев определенных взглядов наилучшим образом доказывала серьезность и обоснованность их теорий. V Яковлева и Захарова такое объединение было: вместе с их наставником М.А.Добровым традиционалистские взгляды на развитие современного искусства разделяли их бывшие соученики по училищу Н.Н.Агапьева, Е.А.Зернова, Е.И.Камзолкин, Н.М.Чернышев, Н.С.Зайцев и И.Н.Бохан. Для утверждения своих позиций молодым художникам была необходима выставка, где они смогли бы предъявить аргументы в пользу правдивости своих художественных взглядов на современное искусство. Они стояли перед выбором: либо вступить в уже сформировавшееся сообщество с близкой художественной идеологией, либо организовать новую группу со своей отличной от остальных программой. Однако все существовавшие на тот момент художественные организации и выставки не соответствовали представлениям Яковлева и его коллег о необходимом им союзе. Вот что они писали в черновых набросках программы «Новой выставки живописи, графики и скульптуры» 1910— 1911 годов:

«Прежде всего, нас не удовлетворяют случайные выставки, не имеющие какой-либо внутренней спайки. Внимание наше привлекают только группировки художников, объединенные определенной идеей. Такие группировки существуют: «Передвижники», «Мир искусства», «Союз», «Бубновый валет». Но идейная сторона этих выставок или совершенно для нас неприемлема, или же не в полной мере отвечает нашим запросам.

Мы стремимся к восстановлению традиций старых мастеров и в этом объединяющее в нас начало <...> Развал в современном состоянии искусства, быстрая и радикальная смена новых направлений являются неизбежным следствием отсутствия преемственности, традиций. Искусство не может правильно развиваться вне условий преемственности».

За эти два года общество окончательно сформировалось и успело провести две выставки. В феврале 1910 года был учрежден первый состав правления, в который вошли И.И.Захаров, В.А.Климов, И.В.Клюн, А.А.Куренной, В.Н.Олейник, председателем правления выбрали В.А. Климова. В марте того же года Московская городская дума утвердила художественное общество «Московский салон», а в феврале 1911-го открылась его первая выставка.

Слово «салон» в названии художественного союза имело, в первую очередь, значение «объективной панорамы искусств». В своем стремлении именно так представить современное искусство организаторы ориентировались на французские выставки и прежде всего на самую авторитетную из них — Осенний Салон в Париже, предоставлявший свои залы всем направлениям европейского искусства. Этим объясняется разноплановость художников, представленных на первых двух выставках «Московского салона», которые, на первый взгляд, опровергали тезис о главенстве традиций. Между тем, именно в соседстве картин Врубеля (экспонировались его рисунки, выполненные в больнице психиатра Ф.А.Усольцева), Борисова-Мусатова, Голубкиной с работами Малевича, Ларионова, Гончаровой, Лентулова, Кузнецова, Экстера и заключалась определенная программа салона. Таким необычным образом художники, с одной стороны, стремились дать возможность проявить себя всем течениям в современном искусстве, с другой — соединить противоборствующие художественные концепции, чтобы таким образом доказать наличие у них общей первоосновы — традиционного искусства. Кроме того, два зала выставки были отведены для детских работ (одна из самых ранних выставок детского творчества в России).

В последующих выставках состав участников заметно сузился. По списку каталога 1916 года основная группа общества состояла из 31 художника. Всех их объединяла одна цель — «поворот к «картине», уводящей от случайности этюдов импрессионизма и научных абстракций кубизма».

Внутри этой общей для всех установки каждый из художников развивал свою собственную тему. Живопись Валентина Яковлева невозможно спутать с творчеством остальных художников «Московского салона». Источником фабул его картин служили античная и библейская мифологии, заново переосмысленные художником в свете современной ему культуры. Это в очередной раз подтверждает его убежденность в необходимости связей между искусством прошлого и будущего. Сами названия его работ — «Диана и Актеон», «Смерть Адониса», «Сусанна и старцы», «Венера перед зеркалом» — говорят об ориентации художника на академическое искусство. Бесчисленные натурные рисунки, эскизы и этюды, которые Яковлев представлял в экспозициях «Салона», свидетельствовали о желании мастера приблизиться к классикам. Вслед за ними он считал необходимой кропотливую подготовительную работу, которая обязательно должна предшествовать самой картине. Это было совсем не привычно для выставок того времени. Своей оригинальностью и новизной именно работы Яковлева более остальных привлекали внимание зрителей и критиков.

После революции Валентин Яковлев был избран делегатом от «Московского салона» в профессиональный Союз художников Москвы. Под руководством И.И.Захарова вместе с некоторыми из художников «Московского салона» он входил в Первую Государственную трудовую коммуну художников «ЭОС», преподавал в художественной студии А.Э.Миганджиана на Мясницкой улице.

Созданный по аналогу парижского Осеннего Салона, «Московский Салон» в России 1910-х годов получил своеобразное развитие. Функции «Салона» как выставки стали принимать на себя экспозиции «старших объединений», прежде всего «Мира искусства», объявившего себя «базаром талантов» и зазывающего на свои выставки всю талантливую молодежь независимо от убеждений. Такая художественная неразборчивость организаторов при сохранении прежнего названия общества размывала его былую цельность. Кроме этого, в Петербурге стал популярным «Салон Издебского», который, по мнению многих критиков, также отличался большой неровностью качества выставляемых работ. В самом же «Московском салоне» произошел обратный процесс — изначально предполагавший панорамное освещение всего художественного процесса в России, через одну-две выставки он приобрел собственный облик, который эффектно выделял его из массы других «младших выставок», например, таких, как «Свободное творчество» и «Современная живопись». Благодаря этому «Московский салон» поддерживал сам А.М.Эфрос, авторитетнейший московский критик того времени. Он так анализировал деятельность салона: «...Лозунг «от эскиза к картине» — от импрессионистических случайностей к композиционным заданиям (к этому лозунгу медленно приобщается все наше искусство) — осуществляет «Московский салон» последовательно и упорно. О полотнах центральной группы участников можно сказать, что это уже картины, в былом, классическом значении слова. Своими исканиями он дает базу нашего торжественного академизма первой половины минувшего века — конечно, модернизируя все элементы, сочетая их по-новому...»

Просуществовал «Московский салон» довольно долго: его последняя выставка состоялась в декабре 1920—январе 1921 года. После закрытия «Московского салона» художественная жизнь общества продолжилась в новом обществе «Жарцвет», открытом в декабре 1923 года. Его членами стали основные экспоненты «Московского салона» — М.А.Добров, И.И.Захаров, Е.И.Камзолкин, М.Е.Харламов и другие.

Однако Валентину Яковлеву не суждено было пережить «Московский салон», последняя выставка которого проходила уже без его участия. Весной 1918 года у художника обострилась болезнь легких, и вместе с женой он уехал лечиться кумысом на Алтай. О дальнейшей судьбе художника известно из письма его жены Марии Ивановны, которое она отправила свекрови в Воронеж в апреле 1920 года. Как видно из письма, вскоре после приезда в Чемал, средства на жизнь и лечение у Яковлевых кончились, и художник вынужден был искать заработок в Омске. «Вскоре он получил приглашение на очень выгодное место, и в конце августа мы уехали в Омск. Валя стал очень хорошо зарабатывать, очень заинтересовался своей службой <...> Так было до ноября. В ноябре началась эвакуация Омска, но мы решили остаться и ехать в центр <...>».

Найти работу, тем более художнику, было очень трудно. После долгих и безуспешных поисков, Яковлев познакомился с доктором С.А.Ковлером, который являлся членом Общества художников и любителей изящных искусств Степного края и мечтал создать в Омске художественную школу и музей. С его помощью Яковлев открыл собственную студию и получил место заведующего по охране искусства и старины (об этом стало известно через 2 дня после смерти художника).

Вот что пишет его жена о дальнейших событиях: «Между тем в Омск приходили все новые и новые войска, и за отсутствием больших помещений их расквартировывали по частным квартирам. Валя взял ордер на свою комнату, в котором было сказано, что «студия художника Яковлева уплотнению не подлежит». Но рядом с нами, в коридоре, поместили солдат, от них-то Валя и заразился (...) Приглашенный доктор нашел у него инфлюэнцу, но он сам был уверен, что болен тифом и умрет, и не ошибся». В 10 часов утра 7 декабря 1919 года Валентин Александрович Яковлев скончался.

Все картины художника его жена увезла в Москву. Некоторые из них остались в семье, небольшую часть раскупили столичные и петербургские коллекционеры. «Семейный портрет» — единственное музейное произведение — находится сейчас в Омске. До революции он принадлежал коллекционеру из Петербурга А.А. Коровину. В 1922 году, после смерти Коровина, все его собрание живописи поступило в Русский музей, а в 1927 году сотрудники Русского музея передали «Семейный портрет» в музей Омска.

Остальные произведения Яковлева зритель смог увидеть только раз, в рамках групповой выставки пяти художников — Н.Н. Агапьева, И. И. Захарова, С.П.Сергеева, Л.Е.Фейнберга и В.А.Яковлева. Выставка проходила в 1922 году в Музее изящных искусств на Волхонке. Вскоре после этого сюжетный и образный мир полотен Яковлева перестал вписываться в тематику советской живописи, и его работы были надолго забыты.

В настоящее время домашний архив Валентина Яковлева, включая его документы, ученические тетради, альбомы, зарисовки, эскизы и письма, находится в частной коллекции. Среди личных вещей Яковлева есть письмо Бенуа и альбом, на котором художник своей рукой, видимо, оторвавшись от зарисовок, записал карандашом домашний адрес Фалька. В эту же коллекцию входят почти все сохранившиеся картины художника, происходящие из семьи Яковлевых. В его полотнах есть нечто, способное вызвать эстетические переживания даже у искушенного современного зрителя. Каждое произведение светится индивидуальностью мастера, его своеобразным восприятием мира и очень глубоким чувством гармонии.

Ольга КУЗЬМЕНКО

Иллюстрации предоставлены

Юрием Логиновым.

Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования №10 (11) октябрь 2003 стр.75