г. Москва, ул. Большая Никитская, д. 37 стр. 1
Среди разнообразных сюжетов русской фарфоровой скульптуры особое место донимают фигуры, выполненные в жанрах шаржа, гротеска и даже карикатуры, образцом для которых послужили рисунки и гравюры художников времени их создания. (Расцвет этой пластики приходится на 30—50-е годы XIX столетия.
Если взглянуть на развитие этого жанра в ретроспективе, то в первую очередь можно вспомнить фигурные кружки в виде стоящих или сидящих джентльменов, заимствованные из английского фарфора и потому получившие название «Тобби». Подобные кружки в 1780—1790-х годах выпускал завод Гарднера, а позднее и многие другие частные фарфоровые и фаянсовые заводы. Причем, очень скоро «Тобби» успешно трансформировались в «турок», а затем и вовсе «русифицировались», приобретя облик своих, доморощенных, отнюдь не джентльменского вида мужиков, а то и особ женского пола. В отличие от джентльмена «сэра Тобби» они получили весьма неблагозвучное, но не лишенное юмора название — «объедалы» и «опивалы».
В 1810—1820-х годах заводы Храпунова и Гарднера стали выпускать пресловутые фигурные сосуды в виде монаха, несущего в снопе девушку, и сидящего на стуле священнослужителя с потиром и штофом в руках, имевшие, выражаясь современным языком, антиклерикальную направленность. Известна еще одна подобная скульптура — сидящий монах со Священным Писанием на коленях, с одной рукой, поднятой вверх, а другой — опирающейся на посох. По сути, это — тоже сосуд для вина, так как скульптура полая внутри, а поднятая рука служит носиком: из рукава монашеской рясы наливалось вино. Вполне очевидно, что эта фигура очень близка скульптурному сосуду в виде сидящего священнослужителя и является ее вариантом.
Антиклерикальная тема оставалась популярной на протяжении всего XIX столетия. Например, тот же завод Гарднера в 1830—1840-х годах выпускал скульптуру, изображавшую ксендза, сидящего в кресле с бокалом в руке.
Шаржированные или, скорее, гротескные и карикатурные фигуры, выпускавшиеся частными заводами в 30—50-е годы XIX столетия, весьма разнообразны. Это и просто скульптуры, такие, как «Толстяк», «Мужчина с узелком в руках» (завод Гарднера, начало XIX в.), и парные фигуры — «Жокей, дающий понюшку табака коннозаводчику» (завод Козловых, 1820—1830-е гг.), и скульптурные сосуды утилитарного назначения, например, курильница в виде мужчины с открытым ртом (завод Гарднера, 1830—1840-е гг.). Но особенно популярны были скульптурные флаконы, у которых голова фигуры служила пробкой. Наибольшую известность получил флакон в виде мужчины в костюме XVIII века, прозванный «в народе» «Павлом Первым» за некоторое сходство с российским императором (завод Гарднера, 1840-е гг.).
Однако шарж как жанр все-таки предполагает обращение к конкретному лицу и хотя бы некоторое «портретное сходство». Шаржированные фигуры современников воспроизводили в фарфоре многие частные заводы, но самыми известными были скульптурные шаржи заводов Миклашевского, Тереховых и Киселева.
Во второй четверти XIX века завод Тереховых и Киселева занял ведущее место среди многочисленных частных фарфоровых предприятий Гжели. Ассортимент его изделий, в том числе скульптуры, отличался большим разнообразием. Многие образцы фарфоровой пластики, как и на других гжельских фабриках, заимствовались у заводов Гарднера и Попова — лидеров частной фарфоровой промышленности России. Однако особой популярностью пользовались собственные оригинальные композиции — скульптуры-шаржи на современных деятелей отечественной культуры. Среди известных сохранившихся скульптур этого жанра, выполненных на заводе Тереховых и Киселева, — шаржи на артистов М.С.Щепкина, братьев В.А. и П.А.Каратыгиных (П.А.Каратыгин изображен в роли Хлестакова), П.С.Мочалова, И.И.Сосницкого, художника К.П.Брюллова, на публицистов и писателей: Ф. В. Булгарина, Н.И.Греча, Н. В. Кукольника и О.И.Сенковского. Последний больше известен как «барон Брамбеус», так как под этим псевдонимом писатель, журналист и востоковед Осип (Юлиан) Иванович Сенковский (1800— 1858) печатал свои литературные произведения в журнале «Библиотека для чтения», редактором и издателем которого был он сам.
Большинство шаржей исполнено по рисункам известного художника-карикатуриста Николая Александровича Степанова (1807 —1877). Он создал более восьмисот шаржей, так что в фарфоре воспроизведена лишь незначительная их часть.
Портретные шаржи завода Тереховых и Киселева были столь популярны, что впоследствии повторялись на многих частных фарфоровых заводах — П.Терехова, А.Киселева (разделились в начале 1850-х годов), Новых, Кузнецовых в Ново-Харитонове и других. Некоторые из них были использованы даже на Императорском фарфоровом заводе.
Наряду с шаржами-фигурами выпускались пробки для бутылок в виде шаржей-голов. Как правило, для их изготовления использовались те же самые формы, что и для исполнения целых фигур. Во всяком случае, при их сравнении сходство легко угадывается. По музейным коллекциям известны пробки-головы братьев Каратыгиных, Булгарина, Кукольника. Традиция изготовления фарфоровых пробок в виде шаржированных и гротескных голов оказалась тоже устойчивой, они были востребованы даже в первые годы советской власти: скульптор Н.Я.Данько создала на Государственном фарфоровом заводе в Петрограде (бывшем Императорском) целую серию пробок для бутылок в виде голов «социальных типов».
Совсем иной характер представляет серия портретных шаржей, изготовленных на заводе Миклашевского (Волокитинском). Как отмечает автор единственной монографии по украинскому фарфору Ф.С.Петрякова, «... по своим художественным достоинствам они являются украшением творческого наследия Волокитинского завода» и «более того, они обозначают собой высший этап развития фарфоровой пластики середины XIX ст. всех заводов Российской империи» (Ф.С.Петрякова «Украинский художественный фарфор». Киев. «Наукова думка». 1985).
С ней трудно не согласиться. Если фигуры-шаржи русских частных заводов, в основном, ориентированы на портретное сходство и только слегка утрируют характерные особенности лица и фигуры персонажей, то скульптурные портреты завода Миклашевского не ограничиваются внешним сходством. Для них характерно образное решение, остро, гротескно передающее не только внешнее сходство, но и род занятии и даже характер персонажа. Все волокитинские портретные шаржи достаточно сложны по композиции и требуют большого мастерства при исполнении. Еще одна особенность, выделяющая эти фигуры завода Миклашевского в особый ряд фарфоровых произведений, состоит в том, что почти все они являются художественным оформлением чернильниц. Дополнение чернильниц скульптурой известно еще с XVIII века и практиковалось на всех российских фарфоровых и фаянсовых заводах, но только в Волокитине выпускались чернильницы-шаржи. Может быть, именно в этом их особая привлекательность для коллекционеров.
Наибольшую известность приобрела чернильница-шарж, получившая название «Библиофил». В конце XIX—начале XX века ее называли «барон Бромбеус», как и уже упоминавшуюся фигуру завода Тереховых и Киселева. Современники воспринимали волокитинскую скульптуру, украшающую чернильницу, как шарж на «скрывавшегося» под этим псевдонимом писателя-графомана О. Сенковского. На самом же деле это изображение — шарж на французского романиста Шарля Нодье (1780— 1844), чьи книги некоторое время были популярны в России. Доказательством тому служит экземпляр чернильницы из Русского музея с надписью: «Nodier». Основой же для создания фарфорового шаржа на романиста послужил шаржированный портрет известного карикатуриста Бенжамена Рубо. «Фарфоровый вариант» несколько отличается от оригинала композицией и обобщенностью образа, большей заостренностью, даже некоторой карикатурностью. Возможно, это и послужило причиной появления одной из версий о его прототипе.
Еще одна волокитинская чернильница-шарж, исполненная также по рисунку Б. Рубо, изображает политического деятеля, участника Июльской революции 1830-го года во Франции, журналиста Армана Марраста (1801 —1852). В данном случае всякие сомнения по поводу прототипа отпадают, так как на «листе бумаги», лежащем на столе, написана фамилия персонажа — «Марраст», а на основании помещена надпись, обозначающая его должность: «Secretaire de la Republique» (Секретарь Республики). По композиции эта скульптура напоминает известную фигуру «Писарь», выпускавшуюся в Гжели в 1820-х годах. Однако использованный мастером прием противопоставления утрированно большой, «лохматой» головы и миниатюрного туловища придает персонажу завода Миклашевского добродушно-карикатурный характер, возводя ее в жанр шаржа.
Волокитинская серия чернильниц-шаржей включает также изображение французского писателя Шарля-Поля де Кока (1794—1891). Пожалуй, это самое оригинальное решение образа: романист представлен в виде стоящего на пачке книг петуха с пышным хвостом, вытянутыми вперед шеей и головой, с явно выраженными портретными чертами. То есть в данном случае был использован прием отождествления изображения с фамилией писателя, которая по-французски означает «петух». У этой чернильницы, как и предыдущей, есть конкретное указание на личность «портретируемого» — на экземпляре, хранящемся в Государственном музее Керамики (усадьба «Кусково»), есть надпись: «Paul de Kock. 1848».
Подробное описание, стилистический и художественный анализ всех трех чернильниц-шаржей завода Миклашевского даны в упомянутой монографии Ф.С. Петряковой (с. 157-159).
В собрании государственного музея Керамики хранится близкий к этим чернильницам по характеру исполнения и трактовке образа миниатюрный флакончик в виде генеральского ботфорта со шпорой, трактованного, со стороны каблука, как согбенная мужская фигурка в длинном сюртуке. Голенище ботфорта — туловище фигуры, отвороты — высокий воротник, из которого едва видна макушка втянутой в плечи головы — пробки флакона. Как и скульптурные шаржи-чернильницы, флакон-шарж остро и выразительно передает внешность, род занятий и даже социальный статус (подчеркнутая незначительность личности простого служаки), к сожалению, не известного нам персонажа.
Безусловно, описанными в этой статье шаржами производство завода Миклашевского, насчитывавшее более трехсот наименований скульптуры, не ограничивалось, и новые открытия в этом жанре волокитинской скульптуры вполне возможны.
В последней трети XIX столетия характер русской фарфоровой пластики существенно меняется, ведущее место в ней занимает достаточно натуралистично исполненная скульптура из «раскрашенного бисквита», ориентированная на бытовой жанр. Выпускавшиеся заводом Гарднера, а затем и предприятиями товарищества М.С. Кузнецова гротескные, пошловатые фигуры, зачастую копирующие иностранные образцы, трудно оценить как художественную пластику, даже несмотря на «отсутствие «смешных» уродств в виде бородавок, утрированных гримас и «зубастых» улыбок», которые есть у оригиналов (см: О.А.Соснина. «Гарднер XVIII—XX. Фарфоровая пластика». М. 2002. Илл. на с. 230—231).
Что касается живописи на фарфоре, то в данном случае будет уместным говорить, скорее, об использовании карикатуры, как, например, в росписях на тему отступающей наполеоновской армии. Тем не менее в качестве курьеза можно упомянуть выпускавшуюся в Гжели чайницу, на которой изображение «ученого мужа», если чайницу перевернуть вверх дном, превращается в изображение «ученого осла».
После Октябрьской революции шарж и карикатура как жанры изобразительного искусства, в том числе и в фарфоре, приобрели откровенно политическую и социальную окраску. Яркий тому пример — карикатура на «акулу империализма» в виде фигуры «пузатого» янки с долларом вместо глаза, выпускавшаяся в Гжели в конце 1920-х—1930-е годы.
Наиболее яркое и талантливое воплощение эта тематика нашла в творчестве ведущего скульптора Государственного фарфорового завода в Петрограде (с 1924 года — Ленинградского фарфорового завода) Н.Я.Данько — это уже упоминавшаяся серия скульптурных пробок в виде голов «социальных типов», парные фигуры «Поп и попадья», «Пьяница» («Суббота»), «Шпана» и другие.
Однако только дружеские шаржи, исполненные в 1935 году художниками М.В.Куприяновым, П.Ф.Крыловым и Н.А.Соколовым (КУКРЫНИКСЫ), полностью соответствуют этому жанру. На Ленинградском фарфоровом заводе по их эскизам было выпущено пять скульптурных шаржей в виде бюстов выдающихся деятелей искусств: режиссера В.Э.Меерхольда, народных артистов СССР И.М.Москвина и В.И.Качалова, режиссера, заслуженного артиста СССР К.С.Станиславского, композитора С.С.Прокофьева. Шаржи Кукрыниксов выпускались не только в фарфоре, но и в фаянсе, на Волховской фабрике «Коминтерн». Их привлекательность для коллекционеров сохраняется и сегодня.
Эльвира САМЕЦКАЯ
Фото Игоря НАРИЖНОГО.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
Серьезные цены на смешные вещи
К этой группе русской скульптуры можно отнести так называемые «гоголевские типы». На ЛФЗ в 1950-х годах выпускались две серии: «Ревизор» и «Мертвые души» (скульптор И.Я.Воробьев, образец росписи И.И. Ризнич). При покупке «гоголевских типов» необходимо быть очень внимательным: на рынке попадаются повторы более позднего времени. Дело в том, что в начале 90-х годов на ЛФЗ были повторены обе серии.
В среднем одна фигурка 50-х годов стоит в антикварных салонах от 80 до 200 долларов США в зависимости от персонажа и редкости его появления на рынке. Полный комплект, включающий обе серии, обойдется в сумму не менее 1 500 долларов, а то и выше.
«Гоголевские типы» пользуются постоянным спросом, найти тот или иной типаж становится все труднее. Вполне закономерно, что стоимость их на российском антикварном рынке ежегодно возрастает на 2—5 процентов. Однако наиболее высокие цены на фигурки этой тематики держатся сейчас на западном рынке. По итогам аукциона Сотбис за 2002 год, полный комплект «гоголевских типов» подорожал за полгода на 6 процентов — в мае его купили за 1 880 фунтов стерлингов, а в ноябре продали уже за 2 000.
Впрочем, самые дорогие и интересные фигурки, изображающие персонажей произведений Гоголя, — самые ранние, выполненные в чугуне. В конце XIX — начале XX века их производил Кусинский чугунолитейный завод (г. Куса Челябинской обл.). Коллекционеры ценят в них отличное качество литья, а также пластики, которые не свойственны другим изделиям из этого тугоплавкого металла. Размер чугунных фигурок — около 30 см. В настоящее время на российском рынке антиквариата встречаются в основном фигуры Плюшкина, Собакевича и Манилова. Стоят они от 600 до 800 долларов.
Но не только гоголевские типажи привлекают коллекционеров. В последние годы возрос интерес к любым жанровым фигуркам. Очень популярны изделия, выпущенные на мануфактуре Гарднера и на Императорском заводе в конце XVIII—середине XIX в. Ценятся и изделия завода Миклашевского: по результатам западных аукционов, за последние полгода они также значительно подорожали.
В годы Первой мировой войны — как в нашей стране, так и в Германии — появилось большое количество карикатурных фигурок. Немцы изготовляли фарфоровые шаржи на Николая II и русских генералов. Русские не остались в долгу: Кузнецовские заводы тоже выпустили ряд фигурок, созданных по карикатурам на кайзера Германии. Самая знаменитая из таких фигурок — русский медведь, заламывающий Вильгельма II, выполненная на заводе Каулина в 1915 году (карикатура была впервые опубликована в 1914 году). На российском рынке подобного рода вещи стоят от 400 до 600 долларов.
Кроме перечисленных предметов большой популярностью сейчас пользуются австрийские и немецкие изделия из фаянса начала XX века. Герои этих серий — первые частные автомобилисты. Фигурки выполнены в стиле модерн, с вытянутыми пропорциями, великолепной пластикой и хорошим качеством исполнения. Высота предметов — до 40 см. В идеальном состоянии они попадаются редко, но вещи с минимальными повреждениями на рынке еще встречаются. Стоимость одного такого предмета колеблется от 600 до 800 долларов. Комплект — мужская и женская фигурки — может стоить до 2 000 долларов.
Ольга КУЗЬМИНА
Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования №10 (11) октябрь 2003 стр.54
Новый год 
