«Старинные» карманные часы

Никого не удивляет, что на антикварные рынке во всем мире преобладают произведения XIX Века. Ибо антиквары, не говоря даже о покупателях и коллекционерах не перестают удивляться многообразию направлений в художественном творчестве этого времени. Это касается, в толе числе и златокузнечного, ювелирного и часового дела.

Интерес к археологическим и большим европейским стилям, возникший во второй половине позапрошлого столетия, заставлял и крупных изготовителей, и владельцев небольших мастерских стилизовать, частично копировать и даже целиком подделывать ювелирные произведения эпох готики, Ренессанса и рококо.

Производство карманных часов в ювелирных корпусах в стилях прошлых столетий, широко востребованных, в основном, в торгово-промышленных кругах и в среде не слишком образованных любителей старины европейских стран и России, было широко налажено в Германии и Австрии. Изготовлялись подобные механические «игрушки» и в Швейцарии. Внешне они действительно походили на свои старинные прототипы. Однако будучи не только модным аксессуаром, но и предметом обихода, по своим техническим характеристикам часы должны были соответствовать требованиям эпохи.

Ответы на вопросы, которые волнуют антикваров: когда, где и кем была сделана вещь и какова в итоге ее стоимость — кроются в конструкции механизма, в соответствии формы корпуса и его декора, материалов и техники исполнения.

Более четырех с половиной столетий назад — в середине XV века — в истории часового искусства произошел переворот: на смену гиревому приводу механизма пришла пружина. По мнению большинства исследователей, родиной самой идеи была Италия — страна талантливых архитекторов, инженеров, механиков и художников. Огромный вклад в развитие механических часов внесла и Германия, в частности, мастер Петер Генлейн (Геле) из Нюрнберга. В учебнике по часовому делу 1512 года об этом молодом мастере сообщалось, что он «конструирует приборы, которые удивляют самых талантливых математиков... Такую хорологию можно носить в любом положении, поскольку она не имеет гири... Они ходят по сорок часов и бьют». Миниатюрные пружинные часики можно было положить в карман, подвесить к поясу или носить на цепочке, на шее. При сопоставлении портретов XVII и XIX веков видно, что способы ношения карманных часов не менялись в течение двух с лишним веков.

Произведения часового искусства, выполненные нюрнбергским механиком, неизвестны. Образцов XVI века сохранились единицы, и они учтены в музейных каталогах. Появление же часов конца XVI—начала XVII века на основных и специализированных (например, швейцарский «Antiqorum») европейских аукционах — сенсация. На них не всегда даже назначается стартовая цена, вместо нее ставятся «три звездочки». Разумеется, среди покупателей в таких ситуациях нет случайных людей: часы приобретают либо крупные музеи, либо известные коллекционеры.

Естественно, что, увидев подпись прославленного мастера («Peter Heele in Nurnberg») на оборотной стороне «старинных» часов, да еще и с указанием даты их изготовления (1576), эксперт может лишь... сказать правду самому себе и владельцу. А правда такова: немецкая фирма «Кекс и Шварц» на протяжении второй половины XIX века успешно занималась производством карманных часов в «готическом» стиле, которые оказались особенно востребованными в конце XIX века, когда Европа переживала очередной всплеск интереса к готике. Именно тогда и был изготовлен данный предмет.

Следует, однако, заметить, что сам факт наличия подписи мастера — норма для ранних карманных часов. Мастера, а затем и фирмы традиционно оставляли свой автограф на оборотной платине, в нижней ее части. С конца XVI века французы и англичане, а позже и швейцарцы, обычно указывали полное имя мастера и город, где он работал. Немецкие часовщики нередко ограничивались лишь инициалами без указания места производства. Их имена в подавляющем большинстве зафиксированы в словарях и справочниках, в некоторых приводятся и изображения подписей на подлинных вещах.

Разумеется, в данном случае настораживает не только наличие, содержание и характер начертания надписи. Есть и другие признаки подделки.

Произведения средневековых часовщиков, являвшиеся предметами престижа и объектами любования, были очень дороги и доступны лишь элитарному кругу. Естественно, что оформление корпуса, крышек, циферблата и деталей механизма в технологии и в декоративном решении исполнялось очень тщательно. Ведь, откинув крышку, счастливый обладатель такой драгоценности мог продемонстрировать изысканный ажурный орнамент личины, закрывающей хрупкий баланс на оборотной платине механизма, тщательность отделки и сложность конструкции спускового механизма или колесной передачи, тонкую гравировку или эмалевый орнамент на барабане, изящную форму стоек, соединяющих циферблат и платину. Довольно крупные ранние часы, нередко снабженные календарным и боевым механизмами, напоминали объемные подвески в форме многогранника, овала, квадрата. Они эффектно смотрелись на фоне яркой, разноцветной, сияющей золотными нитями парчи, бархата или атласа и гармонично вписывались в мужской и дамский ювелирный комплекс. В качестве материалов для корпусов выбирались драгоценные металлы, драгоценные и полудрагоценные камни, в ход шел весь арсенал ювелирных приемов и техник.

В XIX веке вместо хрусталя, топаза, нефрита или аметиста стали применять стекло. Хотя его и гранили под хрусталь, заставляя сиять и переливаться, эффект сходства с камнем сохранялся лишь на расстоянии. Кроме того, все детали механизма, которые отнюдь не отличались изяществом и изысканным художественным решением, монтировались из разрозненных фрагментов плоских часов XVIII века со значительными дополнениями. Часто весь механизм был новоделом и изготавливался без применения каких-либо ювелирных приемов. Происходило это не потому, что часовщики позапрошлого столетия были менее талантливы, чем их предшественники. Просто организаторы производства стремились сэкономить трудовые затраты и удержать цену изделия на доступном покупателям уровне.

Чтобы продать «старинные» часы, применялись и другие уловки. Как уже отмечалось, ранние образцы, какими бы миниатюрными они ни были, имели высокий механизм. Вплоть до последних десятилетий XVIII века изготовить плоский механизм было технологически невозможно. Размер стойки, соединявшей циферблатную доску и оборотную платину, в особо крупных экземплярах XVII века достигал 2 см. Стремясь к сходным пропорциям в облике своих изделий, мастера XIX века присоединяли к циферблату широкую массивную пластину. При этом сам механизм, в соответствии с требованиями времени и возможностями производства, был очень тонким и миниатюрным.

Скорость и ритм жизни, а, следовательно, и требования к измерению времени тогда существенно отличались от эпохи Средневековья. Кому же нужны часы с указателем только часов? Как же можно было обойтись без минутной, а иногда и секундной стрелки в век стремительного прогресса? Естественно, они были на карманных часах XIX века, в отличие от ранних подлинных образцов.

Часовая стрелка на изделиях конца XVI—XVII веков выглядела довольно контрастно по сравнению с остальным богатым и красочным декором. Она была простой в оформлении, нередко делалась из недрагоценного металла. Хотя встречаются и короткие часовые стрелки, чаще всего они имели длинный «хвост». Поэтому на первый взгляд кажется, что их — две, но на самом деле часовая стрелка может быть только одна, поскольку на циферблатной доске всегда лишь одна шкала — часовая, отмеченная римскими цифрами вкруг, с ориентацией к центру по радиусам. Вдохновленные творчеством далеких предков, но вынужденные приспосабливать стилизованные «под готику» часы к реалиям своего времени, мастера XIX века часто забывали о таком специфическом расположении цифр на циферблате, а также пользовались арабскими цифрами.

«Интерес» к минутам возник только в самом конце XVII века, а распространились часы с двумя стрелками лишь в следующем столетии. Наш экземпляр — с двумя стрелками, причем выполненными в стиле рококо: прихотливо изогнутые, они украшены ажурным растительным орнаментом. Форма и декор стрелок менялись на протяжении столетий в контексте изменений формы и декора корпуса, циферблата, механизма, поэтому они представляют собой очень важный атрибуционный признак изделий. Любое нарушение в закономерности их использования дает основание сделать вывод либо о неграмотной реставрации, либо о том, что рассматриваемый предмет — поздняя подделка. О подделке свидетельствуют также цвета эмалевого декора циферблата, сочетаемость техник ее нанесения — эмаль по гравировке и расписная эмаль, а также совершенно фантазийный орнамент.

Как уже отмечалось, ранние часы, в основном, не анонимны. Однако случается, что гравированная на оборотной платине подпись мастера вызывает недоумение. Пример тому — часы в ажурном бронзовом многогранном корпусе, мастерски скопированном с одного из произведений конца XVI— первой половины XVII века. Оригинальные часы такого типа выполнялись на территории Германии и Швейцарии. Ажурное литье применялось не только как средство украшения: внутри такого корпуса имелась звонковая чашечка, поэтому во время работы боевого механизма или будильника мелодичный звон был слышен лучше. В данном экземпляре также имеется чашечка, по-видимому, она — его единственная подлинная деталь.

Открыв верхнюю крышку подлинных часов такого типа, можно было увидеть яркий разноцветный эмалевый циферблат со сплошным цветочным орнаментом или со строгим гравированным растительным декором в центре. Непременным атрибутом циферблатов именно такого типа часов были мельчайшие шарики или штифты, закрепленные около каждой цифры на часовой шкале. Они предназначались для «нащупывания» времени в темноте. На циферблате рассматриваемых часов их нет, к тому же центр его гравирован плетенкой, очень «сухо» интерпретированной.

Но самой оригинальной особенностью этих часов можно считать сочетание стилизованных под XVII век корпуса и циферблата с подписным французским механизмом XVIII века и двумя элегантными стрелками в стиле рококо. Вряд ли часовщик по имени Guex, работавший в Париже в конце XVIII века, пришел бы в восторг от такого использования его изделия столетием позже.

В данном случае мы сталкиваемся не с результатом стилизации всего изделия в целом под определенный ранний экземпляр, а с откровенной подделкой, рассчитанной на не слишком разборчивого любителя старины. Для антикваров и музейных специалистов не секрет, что многие российские частные коллекции XIX века изобиловали подделками, подчас заказными. В 1920-х годах они большей частью оказались в музеях, и, бесспорно, представляют интерес и как памятники своего времени, и как «учебное пособие» для проведения атрибуции других памятников того же времени.

К оформлению механических часов на протяжении столетий охотно привлекали эмальеров. Произведения XVII века часто дополнялись разноцветной эмалью по гравированному фону. В середине XVIII века, когда в Париже появились гильошировальные машины, их стали использовать для обработки под прозрачную эмаль поверхности крышек. Эта практика сохранялась вплоть до первых десятилетий XX века.

С 1640-х годов в моду вошли портативные часы с расписной эмалью, ставшей почти на целое столетие практически единственным видом эмали, использовавшимся в ювелирных украшениях и часах. Их основным поставщиком изначально была Франция, чуть позже к ней присоединилась Швейцария. В мировых музейных собраниях и частных коллекциях сохранились только круглые ранние часы с подобным оформлением, других просто не делали. Однако этот известный факт не заинтересовал такого производителя «антиквариата» второй половины XIX века, как австрийская фирма, которая подписывала свои произведения «Hanhart». Овальный корпус и циферблат миниатюрных часов, изготовленных в Вене в конце XIX века, покрыты мастерски выполненной тончайшей и изящной эмалевой росписью на мифологические темы. Разумеется, часы имеют две «рокайльные» стрелки и совершенно плоский механизм. Толщина механизма отнюдь не требовала столь глубокого корпуса, но, по правилам «игры в стилизацию», он должен был быть именно таким. В данном случае фирма поступила честно по отношению к покупателям: на оборотной стороне есть гравированная подпись изготовителя, которую легко найти в специальной литературе.

Качество подделок и фантазийных изделий не всегда было таким высоким. Так, часы в виде коробочки не слишком притязательны и эффектны по оформлению. Мастер пытался воспроизвести один из вариантов часового корпуса, который появился во Франции в последней четверти XVII века и совсем недолго продержался в моде.

В начале следующего столетия вошли в моду и продержались в ней почти в течение века круглые часы, получившие название «луковица», — результат и совершенствования механизма, и развития стиля. В конце XVIII века приобрели актуальность плоские часики — творение великого Бреге. XIX век подарил человечеству великое множество изобретений в области механики, ювелирных технологий и дизайнерских находок. Во второй половине столетия часы стали предметом массового производства, поэтому изготовление копий старинных часов, стилизованных, а также собранных из фрагментов разных эпох, не занимало тогда большого места в часовом производстве. Но именно эти произведения привлекают большинство покупателей антиквариата и дают пищу для сосредоточенных размышлений экспертов.

Ирина ЗАГОРОДНЯЯ

Иллюстрации предоставлены автором.

Фото Игоря НАРИЖНОГО.

Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования №10 (11) октябрь 2003 стр.46