Классик советской лаковой миниатюры — монах Аффоний

Подносы самые разные бытовые предметы с прекрасной цветочной росписью, колоритными натюрмортами и пейзажами-примитивами с авторской подписью в виде монограммы хранятся сегодня в коллекциях двух крупных государственных музеев — московского Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства и Историко-художественного музея-заповедника в г. Сергиев Посад (бывший Загорск). Небольшое количество раритетных лаковых предметов есть в одной из частных коллекций. Возможно, какие-то отдельные вещи, сделанные А. Вишняковым на заказ для столичных покупателей или приобретенные у него жителями Загорска в 1920—1930-х годах, до сих пор хранятся в их семьях как память об удивительном и искусном «лакирном» мастере-монахе.

Лаковые изделия работы этого мастера сегодня можно встретить и на московском антикварном рынке. Узнать их можно не только по специфической художественной манере и редкому своеобразию его живописного «языка», но и по упомянутой уже авторской монограмме в виде вензеля из двух соединенных букв «АВ». Наличие монограммы или подписи (фамилии) миниатюриста на лаковых предметах 1920—1930-х годов сразу же придает им статус «подписной авторской работы» и делает их особенно привлекательными для коллекционеров.

О бывшем монахе А. Вишнякове, проживавшем в Загорске, в советской прессе начала 1930-х годов писали как о «живом продолжателе вишняковских лаков XIX века». В 1933 году историк искусства и музеевед А.В. Бакушинский (1883—1939) в одной из своих статей писал: «А.Г. Вишняков — большой и своеобразный мастер декоративного натюрморта. Его цветы, фрукты, птицы и насекомые, его пейзажи подкупают жизнерадостной чувственностью, непосредственным очарованием наивного реализма. По стилю и приемам живописи они безукоризненно мастеровиты.

А.Г. Вишняков разбрасывает на поверхности мелких бытовых вещей из папье-маше и дерева свои яркие, веселые букеты, гроздья винограда, группы яблок, груш, вишен с ползающими по ним бабочками, жуками, гусеницами, сам лакирует и отлично полирует. Эти вещи — броши, ножи для книг, стаканы для ручек, очечники, пеналы, пудреницы, коробки для табака, подносы разных величин и форматов очень нравятся, быстро раскупаются в наших московских магазинах и на месте в Загорске (бывшем Сергиевом Посаде)». Мало кто из подмосковных крестьянских мастеров или, как их тогда называли, «кустарей», изготовлявших в 1920—1930-е годы лаковые предметы, удостоился такой высокой похвалы из уст ведущего специалиста по изучению промыслов и знатока русского прикладного искусства, каким был для своего времени А.В. Бакушинский.

Но эта высокая оценка творчества мастера, впрочем, как и участие А.Вишнякова в 1925 году на Международной выставке декоративных искусств и современной промышленности в Париже, где он получил почетную награду, а позднее — в крупной выставке народного искусства, организованной в Третьяковской галерее в 1937 году, не спасли его от репрессий. По свидетельству загорских старожилов, знавших мастера, в 1937 году он был арестован за связи «с врагами народа». По их рассказам, к бывшему монаху за красивыми и модными вещицами с лаковой росписью приезжали в Загорск жены крупных партийных руководителей, в том числе, по слухам, и жена Л. Троцкого. Возможно, монашеское прошлое или дружеские отношения с философом П.А.Флоренским (1882—1937), являвшимся в 1920-е годы ученым секретарем комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры и репрессированным в 1933 году (расстрелян в 1937), тоже сыграли роковую роль в судьбе «лакирного» мастера. До сих пор А. Вишняков не реабилитирован, забыли его и в Троице-Сергиевой Лавре. Поэтому здесь хотелось бы в самых общих чертах коснуться основных жизненных вех этого скромного и одаренного человека, чья нелегкая судьба — прекрасный пример высоких духовных и профессиональных возможностей, истинной талантливости, от природы заложенной в характер простого русского крестьянина.

Его творческое наследие позволяет представить одно из главных направлений в искусстве советского Жостова 1920—1930-х годов, развивавшегося в русле старых традиций «вишняковской» школы русских лаков. Следует отметить, что одним из основных центров по сохранению народных промыслов и поиском для них адекватной революционным переменам художественной тематики, организации обучения артельных кустарей и повышения их квалификации был Центральный Кустарный музей ВСНХ. Здесь проводились многолетние эксперименты по созданию новых, «передовых» образцов для кустарно-промышленного производства. К работе были приглашены несколько живописцев-станковистов из АХРР (Ассоциация Художников Революционной России), самого массового творческого объединения советских художников 1920-х годов. Благодаря их стараниям в творческом активе подмосковных подносных артелей появились совершенно замечательные по своей агитационно-пропагандистской направленности и политическим лозунгам эталонные изделия и эскизы с сюжетными росписями. Специалисты Кустарного музея с пониманием относились и к доставшейся в наследство от старых русских лаков традиции цветочных росписей и натюрмортов, которые не противоречили идеологии советского времени и вполне были приемлемы для росписей на металле и папье-маше. Возникла необходимость в хорошем мастере-живописце, который смог бы создать в традиционной манере высококачественные образцы лаковых предметов. Поэтому в середине 1920-х годов к изготовлению лаковых вещей высокого художественного уровня был привлечен живший в Сергиеве (название Сергиева Посада в 1919—1930-х годах, позднее — Загорск) кустарь-одиночка и бывший монах Троице-Сергиевой Лавры отец Аффоний, уже успевший приобрести у местного населения репутацию талантливого мастера лаковой росписи.

Александр Егорович Вишняков, носивший монашеское имя Аффоний (он же Афанасий Вишняков — в советской научной литературе), родился 12 августа 1870 года в деревне Жостово Троицкой волости Московского уезда и губернии в семье крестьян Егора и Феодосии Вишняковых. Крестным отцом новорожденного стал его родной дядя — Леонтий Вишняков. Их семья была в родстве со знаменитым кланом «крестьян-промышленников» Вишняковых, из которых самым успешным на художественном рынке лаковых предметов быта был Осип Филиппович Вишняков, построивший в 1860-х годах в селе Осташкове (в двух километрах от деревни Жостово) кирпичную фабрику (/мастерскую) по выпуску лакированных изделий. Во второй половине XIX века мастерская ОФ. Вишнякова с сыновьями Петром и Василием занимала ключевые позиции в «лакирном» промысле Подмосковья. Лаковые предметы Вишняковых экспонировались на всех крупных российских художественно-промышленных выставках и в 1865 году были удостоены серебряной медали. Изделия из железа и папье-маше с красочной лаковой росписью и фирменными клеймами Вишняковых были широко известны в Московской губернии и за ее пределами. Примечательно, что семья Александра Вишнякова — братья Егор и Леонтий Филипповы Вишняковы первоначально держали совместную мастерскую по производству лакированных вещей из железа и папье-маше. До 1885 года братья Вишняковы вместе работают в семейной мастерской, выпуская разные бытовые предметы. На изделиях, в частности на железных подносах, проставляются клейма с надписью «Братьев Е.Ф. Л.Ф. Вишняковых». Некоторое представление о художественно-техническом уровне и манере росписи этой кустарной мастерской дает поднос с видом монастыря, написанным, вероятно, с одной из литографий Троице-Сергиевой Лавры. В 1885 году, после смерти жены, отец Александра Вишнякова — Егор Вишняков выходит из семейного дела и мастерская полностью переходит к Леонтию Вишнякову. На подносе в оригинальной технике копчения «под червячок» (или «под черепашку») конца 1880-х — начала 1890-х годов в клейме мастерской указано, что «Фирма существует с 1785 г.», и приводится имя уже одного из братьев — «Мастер Леонтий Филиппович Вишняков».

В это же время (после 1885 года) Егор Вишняков становится сначала богомольцем, а несколько позже, в 1895 году, указным послушником Гефсиманского скита при Троице-Сергиевой Лавре. Его сын Александр, достигнув 22-летнего возраста, в 1892 году поступил, по желанию отца, в Лавру в качестве неуказного послушника. Затем в 1896 году стал указным послушником, а в 1904 году, в возрасте 34 лет, постригся в монахи с наречением имени Аффоний. Важным событием в монашеской жизни Аффония (Вишнякова) было его рукоположение в 1906 году в церкви Покрова Святой Богородицы ректором Московской Духовной Академии епископом Евдокимом в сан иеродьякона. В этом сане он до 1917 года занимал в Лавре должность заведующего книжным складом и иконной привратной лавкой. Каким же был Аффоний Вишняков? Все сделанные им предметы с лаковой росписью, которые сохранились до наших дней, свидетельствуют о том, что он был человеком, очень способным к живописному ремеслу, мастером, обладавшим хорошим вкусом и эстетическим пониманием художественных критериев прикладного предмета. Этот «последний» Вишняков прекрасно владел техникой многослойной масляной живописи и миниатюрным письмом в изображениях натюрмортов и цветов и не менее виртуозно писал живописные и гризайльные пейзажи в лубочной манере классического примитива.

Словесный портрет Вишнякова дает Е.Н.Королева, жительница Загорска, заказывавшая у мастера в 1926—1928 годах несколько лакированных предметов: «Довольно высокого роста, худощавого сложения, монашеского вида с густыми седыми волосами и бородой, кисти рук красивые и тонкие». Интересное свидетельство о Аффонии Вишнякове оставила в своих мемуарах Е.В. Чичерина (в книге «У бога все живы». М., 1996). Описывая события, происходившие спустя некоторое время после закрытия Троице-Сергиевой Лавры (1919), она отмечает: «За Трапезным храмом, где всюду лепились в каких-то полуразвалинах жильцы с семьями, с примусами, в ужасной тесноте, приютился и лаврский монах о. Афоний. Он был богатырского сложения, но имел дефект речи, был несколько косноязычен. Был он, так сказать, «родовитым» художником. Отец, деды и прадеды его занимались этим ремеслом, были художниками-прикладниками. Писали они роскошные букеты, фрукты — весьма искусно. А теперь о. Афоний приладился расписывать по черному лаку подносы, коробочки, карандашники и даже, наконец, занялся брошечками — они шли лучше. Новому покупателю он вначале дарил брошечку, а тот к нему приводил других, своих знакомых».

В 1919—1920 годах из-за закрытия и национализации Лавры и превращения ее в историко-художественный музей А.Вишняков остался без средств к существованию и скорее всего стал лишенцем. Появление трудовой артели из монахов Лавры, возможно, заставило его вернуться к ремеслу своих знаменитых предков — декоративной лаковой росписи предметов быта. Благоприятная атмосфера для этого занятия сложилась благодаря декретам Советской власти 1918—1920-х годов, направленным на поддержку кустарных промыслов и отдельных кустарей, в разряд которых попадал и бывший монах отец Аффоний (госзаказы кустарям, снабжение сырьем и топливом, свободная продажа кустарных изделий на рынках и их экспорт с 1920 года за границу). Он поселился на частной квартире в бывшем Сергиевом Посаде, в котором прожил до 1937 года. На съемной площади устроил небольшую мастерскую по изготовлению лаковых предметов и стал работать по частным заказам. Воспоминания очевидца помогают реконструировать общую картину обстановки мелкого единоличного кустарного производства 1920—1930-х годов, в частности домашней мастерской А. Вишнякова: «В деревянном доме мастер-живописец занимал комнату с русской печью, где он изготавливал, расписывал и сушил в печи свои изделия. Все стены помещения были завешены большими кусками ткани с укрепленными на ней подносами и приколотыми брошами. По стенам также висели полки из грубо сбитых досок, на которых стояло большое количество шкатулок и других предметов из папье-маше и дерева».

В середине 1920-х годов А.Вишняков проявляет себя как сложившийся мастер декоративных натюрмортов и цветочных букетов и одновременно наивного «крестьянского» пейзажа. Он как бы соединяет в своем творчестве «вишняковскую» традицию дорогих заказных живописных изображений станкового характера и чисто народную лубочную трактовку ландшафтных видов, имевшую место, в практике кустарных мастерских. В 1932 году АВишняков работает уже инструктором в цехе горячей лакировки на фабрике игрушек в Загорске, который выпускал, изделия на экспорт. Здесь производились деревянные лакированные подносы и вазы, служившие настольными и накомодными украшениями, причем лучшие образцы с росписью в виде цветов и фруктов принадлежали Вишнякову и мастерам, придерживавшимся его стиля. По этому поводу А.В.Бакушинский отмечает: «За последние годы А.Г.Вишняков работает не только как художник-одиночка. Он подготовил своеобразную школу молодежи и повлиял на стиль росписей, выполняемых ныне в цехе горячей лакировки загорской фабрики игрушек». Высказывания Бакушинского очень важны для понимания того факта, что именно Аффоний Вишняков в начале 1930-х годов считался «большим специалистом» не только по лакировке и росписям деревянных изделий для экспорта, но и лучшим мастером среди кустарей, занятых выпуском железных расписных подносов. Феноменальность этого человека в том, что 27 лет монастырской жизни и оторванности от «лакирного» промысла и кустарной среды не заглушили в нем самобытной натуры крестьянского художника, не привели к потере профессиональных и технических навыков, что были получены им за годы работы в семейной мастерской. Напротив, ему удалось сохранить в своей визуальной памяти яркую цветовую палитру кустарной росписи, декоративную «вишняковскую» манерность в изображении садовых цветов и фруктов и композиционную структуру основных изобразительных мотивов, которые использовались в старых «лакирных» мастерских Подмосковья.

С раннего детства А. Вишняков воспитывался в атмосфере домашней мастерской по выпуску утилитарных предметов с лаковой росписью и готовился отцом и дядей как мастер-живописец. К двадцати годам он был уже вполне сформировавшимся «лакирным» мастером широкого профиля. Исследователь жостовского искусства И.А. Крапивина приводит интересные данные, касающиеся обучения в дореволюционных кустарных мастерских подносного промысла: «Обучение живописца... требует наиболее значительной систематической подготовки. Мальчика, как правило, отдают в учение в 9—10 лет, «полного искусства живописи» достигает он лишь к 17 годам... Долгий и нелегкий процесс обучения, начинавшийся в детстве, вооружал будущих подносных художников тем великолепным мастерством, которое лежало в основе творческого владения всеми приемами многослойной живописи, свободной манеры кистевого письма». Период ученичества Александра Вишнякова пришелся на 1880 — начало 1890-х годов, когда в кустарном лаковом промысле Подмосковья (в современном понимании — жостовском искусстве) уже были выработаны устойчивые художественно-стилевые каноны в производстве лакированных предметов, закрепившие одновременно существование двух традиций—1) «ученой» (станковой) манеры в изображении цветочных букетов и натюрмортов, 2) «народной» лубочной (живописный и графический примитив) при написании пейзажей и бытовых сценок преимущественно на темы крестьянского быта. В станковой технике роспись на лакированных вещах эксклюзивного характера в последней четверти XIX века могла выполнять лишь одна мастерская О.Ф. Вишнякова с сыновьями, использовавшая для этих целей труд профессиональных художников. Самыми экзотичными и эффектными в манере примитивной живописи были подносы с романтическими архитектурными пейзажами, имевшие вид красиво раскрашенных идиллических ландшафтов с замковыми (усадебными) постройками. «Серийность», бросающиеся в глаза композиционный схематизм и статичность такого типа видовой росписи кустарных мастерских объясняются сильным влиянием лубка на многие виды народного творчества.

Появившись во второй половине XVII столетия и прочно утвердившись как новый вид изобразительного искусства (печатная графика), лубок с середины XIX века стал «неотъемлемой принадлежностью крестьянского и мещанского быта, постоялого двора и почтовой станции». По мнению исследователей русского лубка, он «заменял народу в течение долгого времени и песенник, и книгу, и, отчасти, газету», а значит, всем своим художественно-образным строем выражал его эстетические представления о красивом или прекрасном. Массовое распространение лубка, его укоренение в «низовой культуре» русского города и деревни заставляло деревенских ремесленников, в том числе и мастеров лакового дела, не имевших специального художественного образования, опираться в своей работе на хорошо знакомую и привычную с детства изобразительную манеру народной графики. Подтверждение тому — пейзажи на шкатулках и подносах, выполненные А. Вишняковым во второй половине 1920-х годов в технике миниатюрной живописи по папье-маше и железу и решенные как чисто лубочные картинки.

Другим фактором, сыгравшим немаловажную роль в художественно-технической подготовке мастера, была специфика «лакирного» производства в мастерской О.Ф. Вишнякова с сыновьями в с. Осташково, изначально связанная технологией и многими живописными сюжетами с лукутинским миниатюрным письмом на папье-маше. Как известно, мастерская «главных» Вишняковых была самой крупной в Подмосковье и имела характер универсального производства, выпускавшего высокого качества, дорогие, заказные и более простые дешевые («расхожие») лаковые изделия из папье-маше и железа. Эти предметы были рассчитаны исключительно на городской (московский) рынок и вкусы богатого покупателя из средних и низших слоев населения. Большим спросом пользовались бытовые лаковые вещи, имевшие, в подражание высоко ценимой лукутинской миниатюре и «ученому» искусству столицы, хороший уровень профессиональной (станковой) живописи. Прекрасной иллюстрацией этому могут служить, например, подносы с пышными «в раскидку» цветочными букетами, декоративными композициями в стиле рококо, с гирляндами и птицами. В 1880—1890-е годы широко вошли в моду домашние предметы (подносы, шкатулки, коробочки, чайницы, сухарницы и пр.), выполненные в модном «русском стиле», — «зимние» и «летние» тройки, «чаепития», «свидания малороссов» «крестьянские пляски», «сельские ландшафты». Вместе с предметами, украшенными цветочной росписью, они составили наиболее востребованный ассортимент русских лаков. Средние и мелкие кустарные мастерские в своей работе вынуждены были учитывать популярность «вишняковских лаков» и по возможности старались им подражать. Основные черты «вишняковского стиля» лаковой росписи прекрасно прослеживаются и в изделиях бывшего монаха Аффония Вишнякова, который в 1920—1930-е годы являлся первоклассным мастером по написанию деревенских ландшафтов, декоративных натюрмортов и цветочных композиций на вещах из металла, папье-маше и дерева. Его система росписи, сочетавшая яркую индивидуальную манеру в изображении натюрмортов и цветочных букетов (письмо по «плотному») и практически максимально приближенная по духу к произведениям станковой живописи, а также живописный и графический примитив (письмо по «сквозному») в пейзаже, отличались собственным стилем и оригинальной, присущей наивным художникам и самоучкам устойчивостью сюжетно-композиционных схем.

Традиционно он использовал под лаковую роспись не только плоскость «зеркала» подноса или крышку шкатулки, но и расписывал боковую поверхность объемных изделий сложной формы, выполненных им вручную из папье-маше и дерева. Украшал миниатюрами и небольшие предметы из кости, которые находили спрос в домашней практике любителей изящных камерных вещиц. Условия ручного домашнего производства заставляли Вишнякова изготовлять недорогую массовую продукцию, но облагороженная лаковой росписью, она преображалась в бытовые аксессуары художественного значения. Ассортимент его рыночной продукции был достаточно широк и абсолютно традиционен для этого вида ремесленного искусства. Он охватывал значительное количество «кабинетных» изделий, интерьерных вещей, столовых аксессуаров и даже женских украшений, которые все еще были очень востребованы в повседневной городской жизни. Это — ножи для разрезания бумаги, подставки для карандашей и ручек, пресс-бювары, книжные закладки, шкатулки, ларцы, коробочки, коробки для табака, спичечницы, очешники, пеналы, подставки под электрические лампы, блюда, вазы, кашпо, салфеточные кольца, подносы, пудреницы и броши. Одни предметы украшены цветами, по большей части собранными в букеты, на цветах и листьях — гусеницы и божьи коровки, вокруг порхают или пьют цветочный нектар бабочки, мушки и птички. На других вещах — натюрморты из фруктов и цветов в плетеных корзинах, деревенские ландшафты и даже морские пейзажи с фрегатами. В этом плане А. Вишняков предстает как типичный «лакирный» мастер, сохранявший в первые годы после революции старую «вишняковскую» традицию лаковой росписи с ее универсальной технологией художественной обработки предметов быта из разных материалов и широким ассортиментом изделий с наиболее популярными жанровыми композициями. Он в совершенстве владел тех никой 2—3-слойного письма и, словно профессиональный художник, достигал высокой эмоциональной выразительности росписи художественного изделия за счет верности колорита объектам материального мира.

В заказных авторских работах середины 1920-х годов выполненных с учетом требований специалистов Кустарного музея, он сразу же реализует ту новую тенденцию в искусстве лаковых промыслов, которая была нацелена на использование и дальнейшее развитие старых традиций в создании выставочных предметов или эталонных образцов для артельных мастеров, представлявших народное искусство СССР на разных выставках внутри страны и за рубежом. Такие изделия Аффония Вишнякова, как железные подносы «Букет» (1925) и «Цветы и фрукты в корзине» (1925—1926), поднос «Букет садовых и полевых цветов с колосками ржи» (1925—1926) и тарелка «Букет цветов» из папье-маше с ностальгической авторской надписью «Работа иеродиакона Аффония Вишнякова 1926 г. одного из числа последних оставшихся монахов Троице-Сергиевой Лавры», сегодня можно рассматривать в качестве первых образцов чисто интерьерных подносов-панно и настенных декоративных тарелок. Их высокохудожественная роспись станкового характера уже не предполагает утилитарного использования. Новым является и отношение Вишнякова к своему труду, когда он рассматривает созданные им предметы с лаковой росписью как произведения авторского искусства и на каждом из них ставит монограмму из своих инициалов.

Анализируя весь комплекс известных работ этого мастера, в его творчестве можно выделить три направления в оформлении любого предмета — декоративный натюрморт, изображения цветов и пейзаж. Композиция первых двух видов лаковой росписи всегда строилась по эффектному «веерообразному» принципу, разработанному им в первой половине 1920-х годов на основе традиционных приемов «вишняковской школы» лаковой росписи. Проблему иллюзорной пространственной глубины пейзажей (живописных и графических) художник решал с помощью последовательно удаляющихся друг за другом к горизонту планов, построенных в системе параллельной перспективы.

Декоративный натюрморт в понимании художника — это изображение фруктов (яблок, груш, винограда, слив) и ягод (клубники, малины, смородины) в окружении полевых (клевера, васильков) и садовых цветов (роз, маков), колосков хлебных злаков и пышной листвы, помещенных в корзину или собранных вместе. Мастер тщательно продумывал структуру построения натюрморта, утяжеляя ядро композиции за счет яблок, груш и винограда и одновременно облегчал ее «пограничные» зоны, вводя ягоды, цветы и листья. Дугообразная ориентация растений по спирали делает натюрморт компактным и придает всей композиционной схеме необходимую динамику, обеспечивающую натюрморту свободное существование на плоскости предмета. Не теряя ощущения фактуры, объема и веса плодов, Вишняков локальным пятном уплощает обращенную к зрителю поверхность предметов, тем самым уравновешивая их визуальную объемность с плоскостью изделия, Просветы фона между плодами и травами придают композиции натюрморта легкость и ажурность, с которыми органично увязана декоративная орнаментика борта предмета. Звучная и хорошо продуманная цветовая палитра росписи создает общее ощущение драгоценности живых красок природы.

Цветочная композиция также представляет собой красиво подобранный букет из садово-полевых цветов, выписанный с предельной точностью в передаче формы и цвета. Любимыми садовыми цветами художника были розы, крокусы, махровые маки, вьюнки, полевыми — ромашки, васильки, колокольчики, клевер, незабудки, а также ландыши. С 1930-х годов все они стали традиционными в жостовском искусстве. А. Вишняков при написании букета выбирал наиболее выгодный ракурс изображения каждого цветка, который как бы позволял ему раскрыться перед зрителем во всей природной красоте и утонченности. Бросается в глаза та же «веерообразность» композиционной схемы с уплотненным и утяжеленным центром, «разделка» формы цветов достигается за счет высвечивания или сгущения красок в нужных местах, что придает растениям необходимый объем и хорошо вписывает их в плоскость предмета. Между цветами и листьями оставлены небольшие просветы фона, которые делают плотно собранный букет воздушным и изящным. Б.И. Коромыслов, в 1980-х годах ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского института художественной промышленности, в своей неопубликованной монографии «Русский расписной поднос» писал, что «в работах А.Г.Вишнякова более, чем у других жостовских художников, преломились картинные (голландские, фламандские, немецкие) принципы букетных изображений. В основе его письма лежит мазок рисующий, а не «мазковый», как это присуще народной росписи: он пишет (лепит) бутоны цветов, листья, фрукты, колосья, порхающих бабочек более по законам станковой, натюрмортной живописи, нежели по принципу кистевого письма. Не случайно его букеты и натюрморты превосходно ложились и на шкатулки из папье-маше».

Аффоний Вишняков создал свой узнаваемый стиль и в написании сельского (деревенского) пейзажа, в основе которого лежала традиционная для кустарей второй половины XIX века «ландшафтная картина» в духе живописного или графического лубка. Только замки и барские усадьбы сменились изображением скромных и аккуратных крестьянских изб. Аналогичные деревенские пейзажи существовали и в городской ремесленной живописи этого времени. Удивительно хороши его живописные пейзажи на больших подносах. Он воспринимает их роспись не как обычную декорацию предмета, а композиционно, и колористически трактует поверхность («зеркало») подноса как картинное полотно. В случае отказа от живописных средств и использования техники графического письма цветными лаками АВишняков рисует весь ландшафт черной краской по металлическим порошкам золотисто-серебристого цвета и лишь потом, слегка подкрашивает его зеленой, коричневой и синей красками, в соответствии с цветами природы. Все пейзажи Вишнякова похожи по своей придуманной «картинной» природе, так как строятся по одной композиционной схеме. В них фрагменты изображения реалий окружающей жизни соединяются с элементами европейской пейзажной живописи. Ландшафтный мотив достаточно простой и одновременно фантазийного характера. Скомпонованная на переднем плане пейзажная картинка, на которой изображен деревенский домик с двускатной соломенной крышей, в окружении высоких пышных деревьев, одиноко стоящий на высоком берегу извилистой реки с кустами и зарослями осоки, повторяется несколько раз по принципу кулис. Оживляют этот деревенский вид стаффажные фигурки людей на дальнем берегу и рыбаки в лодке. Горная гряда на горизонте не противоречит пейзажу средней полосы России, а вместе с парусниками, освещенными закатным солнцем, придает всей живописной композиции романтически-идиллический настрой. Застывшие в небе перистые облака с летящей стаей птиц завершают картину идеального в своем философском спокойствии и жизненном благополучии крестьянского мира. На примере пейзажей А.Вишнякова хорошо видно, насколько точной является мысль некоторых исследователей наивного искусства, считающих, что «наивные художники воссоздают ту модель мира, которая адекватна их самоощущению в этом мире», или, другими словами, «идея художника реализуется в его модели действительности» (МЛотман).

В целом все работы Аффония Вишнякова, выполненные по заказу Кустарного музея, выявляют большую значимость его творчества для становления и развития искусства советских лаков — и прежде всего Жостова — и характеризуют его как одного из лучших, талантливых и глубоко традиционных русских мастеров. Его творчество было необходимым связующим звеном между «вишняковской» художественной традицией с ее стремлением к академическому искусству, старым миром кустарных мастеров Подмосковья с их лубочными росписями и развивавшейся на этой основе новой советской школой декоративной лаковой живописи предметов быта Во многом с помощью монаха Аффония сохранились старые художественно-эстетические принципы в оформлении лаковых изделий и в росписях металлических подносов закрепилась сложная техника многослойного письма Красота его изделий особая и удивительная по миниатюрной тонкости и каллиграфии манера письма демонстрируют огромную одаренность А.Вишнякова и высокий уровень мастерства, которого достиг этот человек, искренне любивший свое ремесло, окружающий его мир и природу. Сегодня искусство лаковой росписи Аффония Вишнякова заново предстает перед нами во всем своем художественном и профессиональном совершенстве.

Замира МАЛАЕВА

Иллюстрации предоставлены автором.

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 47 (май 2007), стр.62